Ну раз никого нет поблизости, да и темень такая, что хоть глаз выколи, то надо подойти и обыскать труп. Да и зачем оставлять то, что можно взять, раз уж прежний владелец убит? Кроме свёртка у мёртвого мужчины ничего нет, ни денег, ни колец. Обидно! Какой дорогой идти дальше: мимо первого трупа или в обход? Если никто так на улице и не появился, то можно пойти и кратчайшим путём, хотя это и опасно. Стоит лишь кому-нибудь выйти из ближайшего дома, и Евпл будет обнаружен. Но кровь кипит и риск кажется оправданным. Первый мужчина точно мёртв, пара колец, цепь на шее, небольшой кошелёк… более тщательно обыскивать становится всё опаснее и опаснее. Скорее домой!
Парень спешит, но старается ступать как можно мягче и зорко смотреть по сторонам. Пришлось разок спрятаться, чтобы не столкнуться нос к носу с тоже куда-то спешащим прохожим. Вот и аптека, будет правильнее сразу не входить, а запрятать свёрток под лавкой, и лишь потом зайти и происходить, что происходит в доме. В спальне хозяев горит свет. Сервет вышел на шум открывающейся двери, но увидев парня, успокоился, кивнул и зашёл обратно. Евпл открыл дверь каморки, но заходить не стал, а тихо вышел на улицу и, подобрав свёрток, вернулся к себе, заперев все двери.
Осталось лишь зажечь коптящий светильник, – сварливая Марта ругалась, когда жгли дорогие свечи, – и получше рассмотреть свою добычу. Кольцо, перстень с небольшим красным камушком, золотая фигурная цепь с непонятной подвеской, ну и кошель с полудюжиной флоринов. Убитый был явно небедным человеком, любящим впечатлять своим внешним видом. Кто он – купец, чиновник? Сейчас он наверняка уже раздет и его одежду несут к скупщику краденого. Кстати, надо бы узнать о таком полезном человеке у Адель, если та согласится рассказать, что вряд ли. Жалеет ли Евпл, что сам не снял с трупа хотя бы камзол или шляпу? Нет, не жалеет. Он и так сильно рисковал, а забирать такие заметные вещи, к тому же окровавленные, – полное безумие.
Теперь свёрток. Это плотная тёмная ткань, перевязанная бечёвкой. Под ней сложенный вдвое кусок толстой кожи для придания формы, а внутри бумаги: исписанные листы, какая-то то ли схема, то ли карта, бумаги разной формы. Читать их лучше при дневном свете, а то за использованное масло придётся выслушивать нотации. Надо всё убрать в сундук, а завтра и посмотреть. Сон был беспокойным, Евпл ворочался и периодически вздрагивал. Странно, он же не в чём не виноват. Или виноват?
Утром, выслушав очередной скулёж Марты по поводу обнаруженных во хлебе песчинках, Евпл взял несколько бумаг и пошёл к берегу, чтобы разобрать каракули не вздрагивая при внезапно подошедших людях. Всё-таки он ещё плохо разбирает письменную латынь. Вот письмо в котором пишется о неких вещах, непонятных непосвящённому человеку… вот распоряжение о закупке различных товаров для последующей продаже… вот расписка о получении денег… Если и другие бумаги будут такими же, то зря он взял этот свёрток.
Сходив за новой партией бумаг, попутно пообещав Михелю вскорости вернуться, Евпл снова погрузился в чтение. Вот опять расписка о получении денег… вот очередное непонятное письмо… а вот бланк о получении денег банком с обязательством выдать предъявителю всю сумму по первому требованию. Это уже более интересно! Триста дукатов – сумма, при упоминании которой облизнётся почти любой житель Бремы. Надо бы расспросить у Михеля или Марка о подобных вкладах. Кстати, он уже наверняка нервничает в аптеке. Теперь быстро убрать бумаги в свой сундук и отправляться в лавку.
Ближе к вечеру зашёл Марк Краузе и как бы между делом стал расспрашивать об убийстве в двух кварталах отсюда. Кем был убитый он не говорил, и вообще старался придать себе вид не очень заинтересованного в ответах человека. Если бы Евпл не был замешан в этом деле, то он бы даже не заподозрил этого банковского служащего в сборе важной информации.
А что, было убийство? Разбойники совсем распоясались, стражи на все улицы не хватает! Убит кто-то важный? Ах, Марк и сам ничего не знает, поскольку услышал новость краем уха в какой-то лавке… Ну да, ну да… Парень сделал лицо кирпичом и продолжал расставлять склянки по полкам. Сервет, не стесняясь в выражениях, ругал бездействие муниципалитета. Марк потоптался ещё какое-то время и ушел.