– Я редко встречал рабов-поваров, а вот многие женщины готовить умеют. К тому же рабыня может делать и другую работу по дому: стирать, гладить, убирать… ублажать, – глаза торговца блеснули. – Найти раба, чтобы он тоже всё это делал, будет сложно. Да и дороже. Рабыня может быть и далеко не молодой, а старый раб – плохой раб, который и готовить вкусно не будет и по хозяйству многого не сделает.
Работорговец показал на нескольких женщин среднего возраста.
– Они давно не девушки, но ведь тебе нужна хозяйственная рабыня. Девушки не такие опытные в этом деле. Их для других дел обычно покупают.
– И которые из них умеют готовить и дом в порядке держать?
– Да все умеют! Недорого запрошу.
– Сколько? – спросил Эразм.
– Вот за эту почти молодуху – десять мин. Вон за ту пожилую – пять мин, уважаемый.
– Да ты сдурел, уважаемый! За пять мин можно двух купить, и раба и рабыню, – возмутился Альберус.
– Купить-то можно, вот только что они будут уметь?
– Я почитаю таблички, – ответил Эразм, – И подумаю.
Он посмотрел надписи, но там была лишь обычная информация. Никаких особых умений не было. Другие работорговцы тоже пытались его заманить, но цены заламывали такие, что Эразм лишь неодобрительно качал головой. Внезапно его внимание привлекла одна рабыня неопределённого возраста, на вид северянка. Она сидела на помосте, хотя все остальные рабы стояли. Ближайший торговец сразу подошёл.
– Здравствуй, почтенный! Меня зовут Константин Гуназа, я старший помощник. Тебя заинтересовала эта рабыня? Из северных диких земель она. Их пираты на наших имперских солдат нарвались и все полегли, а их добычу солдаты нам продали, в том числе и нескольких женщин. Всех продали, осталась только эта. Наших языко она не знает. Что тебе ещё о ней рассказать?
– Что она умеет, уважаемый?
– Да кто же знает?! Может у себя дома она умела и многое, но нам об этом не говорит. Была бы молодухой, так купили бы и так. Но не молода она… хотя, может и приглянется кому.
– Сколько хочешь за неё? – спросил Эразм, раздумывая.
– Пять мин. Такую женщину подкормить немного и она будет делать любую работу по дому. Бери её и ни разу не пожалеешь! Посмотри на её крепкое тело – она проживёт ещё много десятилетий и всегда будет полезна для тебя.
Альберус подошёл к рабыне. На её теле были отчётливо видны синяки, ссадины и даже гнойные раны. Мужчина наклонился к ней, как бы рассматривая поближе, а она вдруг подняла к нему лицо и её губы зашевелились.
– Ты её не долго будешь продавать, уважаемый. Болезненная она и без хорошего лечения скоро умрёт, – сказал вернувшийся Эразм. – Так без денег и останешься… в убытке будешь. К тому же она северянка, а они строптивые, хлопот много.
– Тебе просто показалось. Уверяю тебя, что она очень крепкая. Северянки просто не бывают немощными. Такие во фьордах просто не выживают. Так уж и быть, отдам за четыре мины, – снизил цену купец.
– И две мины за неё много.
– Да она же не старуха ещё, – возмутился торгаш, – Она вполне молодая здоровая женщина.
– Была бы старухой, она бы и полсотни драхм не стоила. Посмотри, из её ран гной течёт, – ответил Эразм и пошёл дальше по ряду.
– Клянусь Гермесом, – крикнул ему вдогонку купец. – Отдаю рабыню за три мины, пусть все знают, что я не заламываю цены на свой товар. Я сейчас подберу тебе вторую рабыню, которая тоже будет просто заглядение.
– Не нужна мне вторая рабыня. Я возьму эту за сто пятьдесят драхм или пойду дальше своей дорогой. И свидетельство о продаже за твой счёт, – развернулся Альберус.
– Пусть Зевс Громовержец кинет в меня свою молнию, если я ещё раз буду торговаться с тобой, – завопил работорговец. – По рукам.
Через полчаса Эразм, Евпл шли по мосту на другой берег Волхова, возвращаясь домой. За ними ковыляла рабыня.
– Извини, опекун, – начал мальчик после долгого молчания. – Это не моё дело, но зачем ты купил эту рабыню? Я понимаю, ты хочешь, чтобы она готовила нам харчи и убиралась в избе… в доме. Но как с ней разговаривать, ведь по-человечески она не говорит? Да и больная… и нас заразит.
– Это первый урок для тебя, – не спеша сказал Эразм. – Не суди по человеку по первому впечатлению. И не смотри на людей… и на рабов свысока. Она не больная, а сильно избита и истощена. Её покормить хорошо надо и мазями от ран полечить. По нашему она не говорит… или притворяется, что не говорит. Зато я знаю её язык.
– Ты знаешь язык диких северян? – изумился Евпл.