Первенец, смотря на брата, тоже активно принялся узнавать законы управления страной. Его отец, ожидаемо, опять забеспокоился о своей жизни и отменил второй указ. Вот это событие и стало той соломинкой, переломившей хребет верблюду, – в государстве начались восстания, организованные кланами, из которых вышли жёны властелина. Землю залили потоки крови, а каждый принц искренне считал себя единственным законным наследником. Вскоре их отец умер, и борьба за власть разгорелась ещё сильнее.
На протяжений десятилетий армии, поддерживающие принцев, исходили всю страну в попытках уничтожить друг-друга. В один из погожих дней некий принц, – не помню, старший или младший, – отошёл от войскового лагеря, дабы поохотиться в одиночестве и забрёл в одну из пещер, где увидел дым от как бы тлеющего костра. Уже немолодой принц приблизился, и неожиданно всё его тело пронзило нестерпимой болью, и он повалился без чувств. Когда же очнулся, то почувствовал в себе сильную слабость, а в руке – красивый нож с кристаллом. Еле выйдя из пещеры принц столкнулся с каким-то человеком и не раздумывая воткнул в того кинжал.
Через несколько дней враждующие армии встретились и началась битва. Наш принц стал понимать, что проигрывает сражение и в гневе протянул руку к наступавшим в его сторону врагам и закричал: “Умрите все!”
Будь это какой-другой человек, ему осталось бы жить недолго, но у этого в руке был кинжал. Из кристалла к атакующим потянулась тёмная дымка, и почти сразу большинство вражеских воинов повалились на землю бездыханными. Сражение было выиграно, а наш претендент на престол заперся в своём шатре и долго размышлял, смотря на своё странное оружие.”
Старик замолк и долго смотрел в сторону Каспия, а на его лице отражались непонятные эмоции.
– И что было дальше? – осмелился спросить Евпл.
– Что? А… дальше… – очнулся наставник. – Дальше этот принц разгромил все основные армии своего брата и принудил того отречься от притязаний на трон. Государство вздохнуло и начался долгий процесс восстановления, а новый властелин объявил город, находящийся поблизости с той пещерой, своей новой столицей. Через пару лет соседнее государство решило напасть на ещё не восстановленную страну, но было довольно быстро разгромлено и, даже, потеряло несколько своих провинций. Наступило время благоденствия, изредка нарушаемое неожиданными вторжениями, которые были настолько кратковременными, что мало кто воспринимал их всерьёз. И только земледельцы, жившие вдоль границ, удивлялись огромному количеству трупов вражеских солдат, полёгших на их полях без всяких видимых ран.
– Это конец легенды?
– Да, – кивнул старик. – У этого государя родился сын, которого с малолетства стали учить быть хозяином на своей земле, и тот, когда вырос, взвалил на себя все государственные проблемы, правя от имени своего отца. Делал он это так хорошо, что даже никто и не поинтересовался днём смерти прежнего властителя.
– А что с кинжалом?
– Он исчез вместе с телом старого государя, – усмехнулся наставник. – Пойдём поедим. Джамшид, наверное, все мои книги успел пересмотреть.
В доме Зандика Евпл провёл ещё несколько дней, а потом заторопился домой к беременной жене. На прощанье старик подарил ему пару книг.
– Возьми эти труды, которые я писал очень долгое время. Мне они уже не понадобятся, поскольку верхняя колба моих жизненных часов давно пуста, – наставник взглянул своими послеповатыми глазами на парня и проникновенно добавил, – Вот эти две книги можешь начать изучать в любое время. А вот эта, – старик показал на плоский металлический ящичек, покрытый многочисленными плетениями, – содержит многовековые знания о тёмной магии. Её могут читать только обладающие её силой, да и то после того, как помажут края ящичка своей кровью. Надеюсь, к тому времени ты не потеряешь свой кинжал…
Отряд проехал более половины пути к Шахиду, когда Евпл спросил у Джамшида:
– А что означает имя Зандик?
– Это устаревшее слово лучше перевести фразой мыслящий не так, как все.
– Это настоящее имя твоего наставника?
– Не знаю. Сколько его помню, он всегда велел обращаться к нему именно так.
– Если бы я мог, то остался рядом с ним, – неожиданно для себя заметил Евпл.