— Надеюсь, это не королева Гизелла, — проворчал Лис, — иначе придется констатировать, шо Пипин с компанией оказали Дагоберту немалую услугу, лишив его жизни.
— Брунгильда, Брунгильда приехала! — опасливым шепотком разнеслось по двору, и бражничавшие в дальнем его углу воины майордома подхватились со скамьи, забыв о пользе пьянства и переедания.
Между тем всадница спешилась и отдала приказ свите располагаться на отдых.
— Это что же, сестра Пипина? — подходя к Фрейднуру, поинтересовался Сергей.
— Она самая. Кто же еще?
— Ну, мало ли. Мужик в кожаной юбке.
— Да какой же мужик, сам посуди: бороды нет, и это… — Фрейднур сделал выразительный жест, обозначая впечатляющие округлости впереди.
— И шо с того? Может, у вас специальные доспехи с емкостями для пива и мяса.
Комис захохотал, едва не свалив прислоненный к столбу тяжелый брус засова. Но тут же осекся, поймав сверлящий взгляд замершей на первой ступени лестницы Брунгильды.
— Ты бы тоже, дядька, глаза отвел, — прошипел он Лису, — а то она ох как не любит, ну, чтобы вот так.
— Зови меня, парень, мастером Рейнаром. — В тон ему пробормотал Сергей. — Ты что же, боишься ее?
— Боюсь?! Скажешь тоже, — хмыкнул Фрейднур, на всякий случай опасливо поглядывая на мощную даму, немилосердно подминавшую под себя ступени лестницы. — Ты, мастер Рейнар, вообще думай, что говоришь! Да я на драккаре и к Ледяной земле ходил, и к Виноградной, что за Сумрачным морем! Я одним веслом троих уложил, когда в схватке меч сломался! Я волку голыми руками шею свернул!
— Это ты вон ему расскажешь, — Лис указал пальцем на Бастиана, едва видневшегося за спинами почтительно склонившихся вояк. — Он такие байки любит.
— Тсс!.. С дамой Брунгильдой лучше не ссориться, ее и сам Пипин опасается.
— Да ну, тебе-то почем знать? — Лис махнул рукой и, с интересом глядя на простодушное лицо комиса, приготовился черпать информацию из бурно зафонтанировавшего источника.
— Да я-то знаю. Ты, мастер, думаешь, что я не знаю? Нет, я как-то еще там, в столице, у покоев нашего господина на страже стоял, а она тогда как раз к нему пришла, и давай! Стало быть, уж и так, и этак костерила, и по всему видать, с кулака, там и табурет падал, и кружки, а как ушла, господин-то наш словно не в себе был, весь в поту, глаза выпученные. А на людях-то — да, оно конечно. Токо ж ты — ни-ни!
— Я ни-ни, никому ни слова.
Лис активизировал закрытую связь.
— Ну-ка, детишки, смените друг другу памперсы. К вам поднимается строгая няня.
Повелитель Нейстрии, а фактически и всех обширных земель владений Меровингов, только накануне отдавший приказ пригвоздить к дереву священную особу государя, нервно заерзал на высоком табурете, услышав тяжелую поступь. Он бы предпочел сперва сам разобраться с незваными гостями. Они казались ему странными, будто и впрямь перенеслись в лесную чащобу по чьей-то злой воле или — Пипин мельком глянул на девушку — спустились с небес.
Спутница принца была необычно хороша. Не в смысле очень, хотя и это тоже, но красота ее была непривычной, прежде таких ему видеть не доводилось. А еще она знала о нем значительно больше, чем ему бы хотелось. Пипин никак не мог придумать, что делать с этими то ли гостями, то ли пленниками: «Отпустить? Ну уж нет! Лишить жизни? К чему связываться с повелителем неведомой, но, видно, богатой и могущественной Нурсии? А вдруг принц и впрямь умудрится как-то подать весть отцу? Лучше иметь лишнего союзника, чем лишнего врага. — Он еще раз вскользь глянул на девицу, которая не сводила с него пытливых глаз, точно рассматривая сокровенные тайники его души. От этого у Пипина побежал холодок по коже. — Не вовремя, как не вовремя приехала Брунгильда». — Он чуть заметно скривил губы.
— Вы думаете о сестре, и это вызывает у вас панику, истероидное состояние. Но давайте рассуждать здраво… — нарушила затянувшуюся паузу девушка. С того самого мига, как часовой на башне возвестил о приближении Брунгильды, Пипин замер, стараясь ужаться в размерах, а лучше бы вовсе скрыться из виду. — Ваш эмоциональный фон демонстрирует…
— Молчите! — оборвал майордом, не в силах сосредоточиться на речах пленницы. Смысл ее слов был для него темен, но почему-то ужасно не хотелось, чтобы их разговор услышала сестра.
На лестнице уже слышались шаги, и ступени, прогибаясь под грозной воительницей, истошно скрипели, жалуясь на свою нелегкую судьбу.