— Придурки, — незлобно комментировал полицейский чужие выпады. Гонять на самокатах нельзя! Знали бы они статистику! Где почти каждый третий, не справившись с управлением, врезался в стену и размазывался жирным пятном по кирпичам. Тогда бы в незащищённых головах было бы больше осторожности.
Визор тренькнул, разряжая подкорку мозга легким разрядом тока. Фокс вздрогнул. Такие настройки имел только босс. Особенно действенны они были ночью, во время глубокого сна сотрудников. Флокс дважды испытывал такой приход. Ночь на Рождество никогда не забудется! Только вроде заснул и получил «поздравление» — срочный выезд на место преступления. Незабываемое шикарное утро. Еле отстоял до конца.
Сейчас так же. Руль самоката дрогнул в руках. Фокс пошел на посадку, включая фон.
— Да, шеф, -спросил он у самой земли, плавно опускаясь на обочину тротуара. Тут же засигналили из проносящейся машины. Стекло пассажира на переднем сиденье опустилось, и разъярённая женщина прокричала:
— Долбаные самокатчики! Когда вы уже все сдохнете?!
— Никогда! — бодро парировал полицейский. — Мы живее всех живых!
Фокс приветливо поднял руку, извиняясь за маневр, и вывел экран. Босс ел. Боялся похудеть и стать немодным. Семиразовые перекусы в час по новой диете. Начальник тщательно соблюдал новомодные инструкции.
— Фокс! — начал он бодро, проглатывая целый пончик. — Ты там как, старина?! Прохлаждаешься? Не время бамбучить!
— Я стараюсь, сэр, — поспешно сказал молодой детектив. Он очень не хотел подвести отдел по статистике. Прекрасно понимал, что такое заполненные таблицы отчета в конце каждого месяца и насколько они важны. Босс поморщился.
— Я знаю! И по-другому быть не должно. Но как-то медленно стараешься! Нельзя ли побыстрее? Фокс, надо быть чуточку расторопней! Ты ведь сможешь? — В голосе начальника слышалась скрытая угроза.
— Да, босс! — Козырнул с готовностью полицейский. — Я самый быстрый и исполнительный сотрудник! К вечеру дело будет на вашем столе.
— Слушай, Фокс. Насчет дела. Я как раз по нему. В департаменте приняли заявление. И автоматически перевели на тебя.
— Почему? — возмутился детектив. Хотел сказать: «Мне моего мало, что ли?», но вместо этого. — Что, есть какая-то взаимосвязь?
— Конечно, — хмыкнул довольный модельный толстячок. — Прямая! Пострадавший заявляет, что его обворовали киборги.
— Как такое возможно? — изумился Фокс. Заявление противоречило всем законам робототехники. Био могли только служить. Киборги могли только быть полезными. У них изначально программа такая. Преданность роботов не знает границ! Неужели... Он всё-таки прав? Началось? Но ведь он сам до конца не верил в абсурдность своих идей. Не было подтверждений. И вот сейчас. Первый тревожный звоночек.
— Действительно, малыш, как такое возможно, — хмыкнул шеф. — Думал, ты рад будешь. Мир сходит с ума, как ты и хотел.
— Да нет же, сэр! Я не этого хотел! Я, наоборот, хотел предотвратить возможные последствия. Но я не думал, что они наступят так быстро!
— Не думал он, — проворчал шеф. — Вот и предотвращай! Давай, данные скинул. У тебя есть время до завтра.
— Да, босс. Принял, — поспешно сказал Фокс, но как обычно уже опоздал — слова были сказаны в пустоту зеленого экрана.
Детектив вошел в почту и открыл рабочую папку.
— Что? — не понял он, вчитываясь в сообщение. — Кража в магазине готовых париков? Очень специфически. Киборгам понадобились парики? Для чего? Где связь?
Связи не было: мир даже не вздрогнул при краже париков.
Фокс решительно снял с подножки самокат и покатил по адресу.
Магазин находился в трущобах. Старая лавочка, из тех, что обычно принадлежат еврейскому роду, встретила большой немытой витриной, и стоящим в дверях маленьким человечком, с хитрым прищуром в глазах. Торгаш сразу всё понял и теперь уже рассчитал максимальную выгоду, которую можно выжать, когда такое дело ведет молоденький детектив. Длинные пальцы выстукивали ритм на собранных железных жалюзи. Полицейский мельком глянул на нарисованные символы. Непонятные желтые круги и оранжевые волны. Может, в них смысл?
Фокс в упор посмотрел на владельца магазина и затянулся ванильной сигаретой. Ему еще казалось, что день до конца не испорчен. Дело начинало играть новыми красками.
Что-то старый еврей не договаривал. Не кололся. Изворачивался в словах. Строил постоянно гримасы, понятные только ему ужимки.