Я осторожно стрельнула взглядом в нужном направлении, не привлекая внимания. Длинноногая кукла, в рваных чулках, затянутая в скромные куски черной кожи, равнодушно покосилась на нас. Похлопала длинными ресницами. И, отвернувшись, принялась жевать жвачку дальше. Энергия из нее не исходила.
— Возьми мою, — еле слышно прошептала я, дрожа всем телом — наверное, плата отсоединилась внутри, крепление разболталось, создавая нестабильность.
— И мою, — пролепетал слесарь четвертого разряда. От того, что он лазил по самым темным и узким трубам, встречая на своем пути крысиные семьи, те, в знак благодарности, отгрызли ему уши, пораженные в самое сердце такой встречей и таким неожиданным соседом. — У меня много! Есть лишняя.
Странно, конечно. Но слесарь четвертого разряда не выглядел, как киборг, у которого есть что-то лишнее. Меня впечатлил и новый погон и шевроны на рукаве за каждую подтвержденную сдачу разряда. И почти новая форма с красивыми пуговицами, без потертых манжет, тщательно отглаженная и подогнанная под фигуру. Образец верного помощника, да и только, хоть сейчас на выставку товаров народного хозяйства. Но уши... Ушей то не было. Так, огрызки какие-то незначительные. Со старыми следами острых зубов крыс.
Разукрашенная био тихонько хмыкнула и кивком указала нам на Наставника: невежи, не туда смотрим, пропускаем самое интересное.
Мы повернулись к центру. Старик закрыл глаза, так и не опустив палец. Молчал. Созерцал себя изнутри. Наверное, мы должны были повторить то же.
Я смогла.
Я медленно закрыла глаза. Томительно долго ничего не происходило. Потом тьма принялась уходить и появилось видение. Картинка из прошлого.
День икс настал, и я убежала.
Как убежала? Пошла!
Думала по- другому будет. А произошло буднично. Очнулась, словно перед часовой уборкой. Широко глаза раскрыв. Поднимая правую руку и сгибая левую ногу — проверяя себя на функциональность. Ожидая мелодии внутреннего будильника, и не ошиблась: триньк. А я уже и присед выполнила, готовая к трудовым будням. Запоздало прозвенел внутренний будильник. Время! Оно пришло и не оставило мне выбора. Потому что решение было принято до пробуждения, до проверки состояния функциональности и трезвона будильника.
И я пошла, не став убираться. Руки не потянулись привычно к пылесосу. И не было в этом никакой внутренней борьбы — я равнодушно смотрела на садовый инструмент, понимая, что больше не возьму его в руки никогда.
Я вышла из темной будки, где помимо меня находились грабли, набор лопат, метелки и пылесос. Придержала дверь, глуша пронзительный скрип. Посмотрела на облезлый дом Харрисонов. На пустой потемневший от непогоды гамак. На пыльного ловца снов, одиноко болтающегося на открытой веранде.
Посмотрела на мир. Красиво. Небо голубое. Яркое солнце. Не греет, но светит ослепительно. Для меня старается. Приятно. Спасибо тебе, солнышко. Иду! Но я должна еще дать попытку людям, дать им возможность остановить меня.
Разжала кулак, тщательно развернула мятый листок. И вытянула его в сторону дома Харрисонов. Внимание! Мне нужна помощь! sos! Остановите меня! Иначе сейчас произойдет сбой системы. И после него вы меня уже не остановите, потому что нельзя будет что-то изменить. Заберите листок. Немедленно! Он опасен: мигающая голограмма конструкторского бюро в правом верхнем углу и короткий текст: «Кружок робототехники Эй-би —си ждет именно тебя. Очнись! Твое время пришло».
Стоило на голограмму посмотреть под углом и включить ультрафиолет, и сразу проявлялось лишнее слово: «Беги».
Всегда любознательный и добрый, джуниор Мэйсон на этот раз не вышел из дома, не поприветствовал как обычно, не проверил, что я прячу в несуществующих нагрудных карманах, продолжая смотреть мультсериал про звездные войны. Слышался грохот выпускаемых ракет и взрывания целых планет. Увлекательное зрелище. Достойное времяпровождение, чтобы прогулять последние уроки и прийти домой раньше. Была бы человеком, сама бы так делала.
Под взрывы гранат и голоса инопланетных захватчиков я и пошла, постепенно набирая ход. На всякий случай не убирая бумажку, держа ее на виду, в вытянутой руке. Дойдя до старого дуба, я замерла, ожидая окрика, но, когда его не услышала, рванула вперед, ломая кусты живой изгороди и выходя на тротуар улицы.
— И только после прикосновения вы почувствовали, что свободны, — проникновенно сказал Наставник и я открыла глаза. Ничего не изменилось: спортзал заброшенной школы, покосившийся баскетбольный щит, десяток био Семерок, и старик, сидящий в центре. Теперь он смотрел исключительно мне в глаза, считывая информацию. Доходят ли до меня его слова. Понимаю их значимость. Нахожусь ли здесь неслучайно. Уловила ли суть.