— Ес! — тихо прошептал рядом Фил и торжествующе сжал кулак. Затем пихнул локтем Данилу: — А ты боялся!
Данила поморщился от боли и схватился здоровой рукой за перевязанную культю.
— Прости, пожалуйста, забыл, — извинился Фил, а затем наклонился к его уху и зашептал: — А теперь слушай внимательно, это важно! По действующему законодательству участок переходит в твою собственность сегодня, в день решения суда. Но еще месяц они смогут оспаривать решение. И у них будут небольшие, но шансы.
— С ума сошел? — зашептал Данила. — Какие еще шансы? Я руку потерял! Ты же клялся, что дело выигрышное!
— Ну-ну… — поморщился Фил. — Ты руку потерял, а она потеряла сына недоношенного из-за стрессов. Найдет хорошего адвоката, выбьет нужные документы, подаст апелляцию в Высший суд, а там у меня связей уже нет… В нашем деле всякое бывает. Поэтому не болтай, а слушай внимательно. Первое, что ты должен сделать, как только они выедут, — это срубить проклятое дерево так, чтобы оно упало и повредило дом. Имеешь полное право. И тут же сообщи им об этом, пришли фото. Чтобы у них сразу пропал стимул возвращать участок. Понял?
Данила кивнул.
— Но… как я справлюсь одной рукой? Ты мне поможешь?
Фил помотал головой и фыркнул.
— Данила, с ума сошел? Я ж не собственник, какое я имею юридическое право участвовать в разгроме чужого дома? Чтоб они на меня потом в суд подали? Займешься этим один. И учти: я тебе ничего не говорил и ничего не советовал. Поезжай в магазин, купи электролобзик одноручный, потихонечку будешь пилить. Не угробься там, почитай в сети, как правильно стволы пилят.
— На чем я поеду? У меня же трейлера больше нет.
— Не вопрос, докину тебя до магазина инструментов, дальше сам.
Данила получил пластиковый лист судебного решения, украшенный голографическими гербами, поставил оттиск пальца в регистраторе, и они с Филом пошли к выходу. На бетонном крыльце стояли Верочка и Арсений. Данила хотел пройти мимо, но Арсений шагнул к нему.
— Данила, прости меня, если сможешь, — тихо произнес он, потупившись.
— За что?! — От изумления Данила выпучил глаза.
— Как за что? Что с рукой так вышло…
— Это ты меня прости! — убежденно сказал Данила.
Арсений посмотрел на него удивленно.
— А я тебе говорила, Сенечка, — тихо произнесла Вера. — А ты мне не верил.
Арсений продолжал смотреть в глаза Даниле, но удивление в его взгляде постепенно сменилось холодной неприязнью. Данила отвел взгляд и горячо схватил его за рукав.
— Послушай, все будет хорошо, клянусь! Я все устрою, все вернется! Я тебе компенсирую все, что только пожелаешь! Как только генераторы поставлю — у тебя отныне будет все! Я же это для тебя делаю, для Верочки твоей!
Арсений кивнул.
— Мы вчера вывезли вещи, — сухо сказал он и протянул Даниле магнитный ключ от калитки. — Прощай, истец Винокуров.
Не дожидаясь ответа, он развернулся, и они с Верочкой зашагали к стоянке.
Портативный лобзик с дисковой насадкой тихо урчал, выгрызая древесину широкими треугольниками. Дело шло медленно. Когда стемнело, Данила щелкнул кнопкой на рукояти, включая подсветку, и тогда мрак обступил со всех сторон — только светились в луче седые древесные волокна и блестели капли испарины, выступающие на срезах. В воздухе больше не чувствовалось ароматов лета и кофе — остался только запах пустоты и сырости, к которому добавился аромат стружек. Электрических воробьев тоже не было — то ли Арсений обесточил их перед выездом, то ли они сами не вышли на охоту, потому что сегодня не было даже комаров.
К ночи облака расступились, и над головой стали видны звезды. Время от времени Данила делал перерыв, чтобы отдохнуть и подзарядить батарею лобзика. Он присаживался в шезлонг и отсюда смотрел на экран измерителя — на упершуюся в предел стрелку. В эти моменты все тревоги и неприятности казались на удивление дешевой платой. Он медленно проводил обрубком руки над воткнутым в землю электродом и совершенно отчетливо чувствовал тепло в несуществующей ладони и приятное покалывание в кончиках пальцев, которых уже две недели не было. Казалось, теперь он чувствует силу потока этой своей рукой — без всякой аппаратуры, без электродов и вычислителей. А еще он смотрел в небо, на звезды. Они пробивались сквозь черную сеть дубовых веток как маленькие алмазные желуди — те, что он искал всю жизнь, и вот, нашел.