У каждого меча было если не имя, то хотя бы номер. Можно было узнать кто, когда и какого монстра замочил, даже посмотреть видеозаписи с камер. Правда, снимать внутри привратника научились сравнительно недавно, до этого были только сухие отчеты, клановые журналы и черные ящики.
Он постоял вместе с тренером у экспозиции – третий великий меч выставлялся вместе с именным оружием всех его соклановцев. Это был один из немногих мечей, которые являл себя просто так перед всеми. Остальные были запрятаны так далеко и так глубоко, что без профессора ему точно не разобраться. Да и зачем ему теперь разбираться в оружии? Ему теперь надо медитировать перед сном и учиться лечить раны наложением рук.
Тренер постоял ещё немного и ушел препираться с музейным смотрителем. Препирался он долго, но тихо – потребовал какие-то документы, затем устав, даже кодексы – отыскал там поправку мелким шрифтом, затем ещё одну – минут через сорок смотритель сдался, приставил к тренеру молодого лаборанта и те скрылись в темном углу.
Сон решил им не мешать – ну мало ли какие дела могут быть у двух взрослых в темном углу? Но тренер выглянул из угла и махнул ему рукой. Сон сорвался с места и побежал за ними. Мало ли какие могут быть дела – но оставлять ребенка это же некрасиво!
– Смотри внимательно, – произнес тренер. Вообще, он был не в духе, но в таком не в духе – средненьком – из класса не выгонет, только наворчит. – Ты тут под мою отвественность, и вообще вряд ли в ближайшее время сюда попадешь, так что постарайся особо не шуметь.
Лаборант врубил свет. Они находились в длинном, узком как пенал коридоре. Вдоль стен были выставленны витрины с оружием – только куда более красивым, нежели множество тренировочных, устаревших и бывавших в боях мечах, валявшихся в прежних залах.
Лаборант развернул одну из лестниц, поднялся на второй ярус, затем пододвинул ещё лестницу и ещё.
– Можно подниматься. – сказал он, слезая.
– Хочешь взглянуть на меч предидущего первого преподавателя?
Сон кивнул – что за вопрос, конечно хотел. На шестом ярусе тренер остановился у пустой витрины и внимательно её осмотрел.
– Ничего нет. – сказал он. – Я так и думал.
– А что здесь должно быть? – осторожно уточнил учащийся.
– Меч. – сказал тренер. – Но его тут нет. Значит он где-то в другом месте.
– А это нож нынешнего первого преподавателя. Он в Семицвете главный.
– Нож главный? – спросил удивленно Сон.
– Первый преподаватель, глупый. – ответил тренер.
Сон взглянул на зелено-голубой нож, который до этого он идентифицировал как клинок.
– Большой! – сказал он подумав. – Как меч.
– А уж какой у него меч. – пэроизнес тренер. – Драться с таким на дули одно мучение…
– Да кто такого на дуэль вызовет?
– Ну, своего предшественника он на дуэли как раз и убил. Ну мы тогда все молодые были и горячие – пошли мстить – двоих он приковал к постели, против остальных выставил совего лучшего бойца… И было это настоящие исчадие ада. Демон. Чудовище… Страшные дуэли. Одно поражение за другим. Победитель отбирал у воинов все, что мог отобрать и унести. Рейтинги, имена, оружие, клановое имущество, любовь, душу, радость… Я там свой титул как раз и сложил.
– У вас был титул? – спросил шепотом Сон.
– Был. У меня был, у Сиреники, и у всей черной троицы. Выиграли в этой заварушке те, кто стоял в стороне. И сохранили остатки нажитого… – он хрустнул пальцами. – И я ненавижу белую троицу. – сказал он внезапно. – Они все видят, все знают. И всегда бездействуют. Будь крайне аккуратен с каждым из них… И да, мне жаль, что мы не выслали тебе приглашение ранее остальных. Но вместе с рейтингом в тех битвах мы потеряли право первыми подавать заявки на новеньких бойцов. И мы обязанны пропустить вперед остальных. Я полагаю, что алая троица отослала тебе приглашение. Ты что-нибудь знаешь про алую троицу?
– Сильнейший боец троицы и некогда – лучший боец Семицвета – отдал демону самое ценное, что может быть у человека. Он отдал ему свою душу. И желает вернуть её во что бы то ни стало. Любой ценой.
– Она спит. – сказала пожилая медсестра.
– И её не следует беспокоить. – добавила та, что помоложе.
– Возможно, через недельку… – смягчилась третья. – Во вторник или среду.
– Ну тогда мы зайдем на следующей неделе в среду… – ответила она после долгой паузы. – Передайте ей цветы. И ещё два йогурта и тортик. – она положила на стол букет и поставила рядом боксы.
Из больничного коридора выбежал шумный наглый пацан с перевязанной рукой – вбежал в зал, огляделся – увидел их, немного удивился, затем увидел бабушку с дедом и кинулся обниматься. Дед стал вытаскивать из сумок шоколадки, газировку и кажется, какую-то настольную игру…
– Ей там наверное грустно. – сказал печально Сон. – Даже в игры не поиграть. – Они уже второй раз приходили к Девочке-с-Моста. Но к ней не пускали. Они оставляли цветы, мелкие подарки и обещали вернуться… В прошлый раз Снежинка принесла паровозик и дурацкого белого медведя с конфетами в пузе.
Сон с детства недолюбливал мягкие игрушки – было в них что-то запредельно бестолковое. Обычно они валялись на полках и собирали пыль. И что с ними делать было непонятно. Притворяться что они живые – глупо, спать в с ними в постели – ещё глупее. То ли дело конструктор там, или стереоигра… Хотя можно было надушить их эфирными маслами и брать с собой на сыгровки – вылез из привратника, пошел на разгрузку и захватил с собой медведя – а он, дурак – большой, пушистый и мятой пахнет.
Хотя он бы сам в жизни никогда не додумался подарок принести. Тем более девченке. Так что бесполезный был подарок или нет – Снежинка все-таки молодец. Большая молодец.
– А тебе на собеседование. Через три остановки. – произнесла она. Дотошная ведь, все помнит… Он даже в какой-то момент стал думать, что она тоже тайный агент.
Стал проверять, следил – но нет. Она была такой же как он ученицей. Только отличницей и из хорошей семьи. Впрочем, он тоже был из хорошей семьи – всем семьям семья! Вот только как-то Электрифи спрпосила – отчего у его, его мамы и отца – у всех – три разные фамилии? И он ничего толком не смог сказать.
И на собеседование ему не хотелось. А хотелось ему в привратнику – побегать и размяться. У него осталась целая одна сыгровка! Он достал мятую бумажку с переливающимся гербом.
– А я не смогу в среду. – сказал он озадаченно. – У меня сыгровка в ночную смену. Закончится в пять утра.
– Заедешь к девочке с моста. – сказала Снежинка.
– А вдруг я спать захочу?
– Я сделаю тебе кофе.
– Ну ладно, – согласился тот нехотя. – Если кофе, то могу.
– Ты хороший. – сказала она. – А мне сходить. – И она выбежала из автобуса, взмахнув косой.
До штаб-квартиры алой троицы он добирался пешком и за полтора часа проклял все на свете. Была проселочная дорога, на траве виднелась наземная разметка для флаеров, кое-где стояли указатели – но рейсового транспорта не было. А была степь – пустынная, сухая и пыльная.