– И не вздумайте что-нибудь сломать! Мне пришлось раздать свою годовую зарплату на взятки, чтобы получить это оборудование!
Профессор любил приукрасить. Или присочинить. Враньем это было не назвать – художественным сочинительством, быть может. А сочинял он с удовольствием и совершенно неожиданно.
Наверняка из профессора вышел бы распрекраснейший журналист, ведь любая, даже самая сложная и запутанная тема, в его устах преображалась до красочного рассказа. И ещё он умел шутить. Играть, как на сцене и каким-то невероятным образом оживлял всех персонажей. Наверное, кроме журналиста в нем умер ещё и актер. Два умерших гения в одном!
А учился Сон вразброс. В самом начале он обсудил с профессором список вопросов, которые ему интересны и они начали с самых основ. Примеров, задач и контрольных вопросов у него не было – зато были эссе, сочинения, очерки, описания, хроники, рассказы по мотивам… И ещё их надо было не просто написать без ошибок – а это было не сложно, ведь просиживая часами на русском языке она научился писать очень быстро… И множество других видов малой прозы, которую требовалось писать в качестве экзамена по каждой отдельной теме.
И уже с первой темы Сон застрял в истории танцев. Тему эту он возненавидел сразу и с самого начала хотел отложить её на подальше – но профессор как духом чуял – сразу начал прямо с неё. Потом, по содержанию эссе он что-то там ещё заведовал или пояснял, и снова предлагал написать собственные мысли. И затем опять разъяснял какие-то мелочи… И так до бесконечности. Были и школьные уроки, как этот – в аудиториях по пятнадцать человек, и даже со стереошлемами.
Стереошлемы были запрещенной технологией, так ка портили зрение, вызывали привыкание и помутнение сознания. Целые страны оказывались в плену у этой технологии, на западных континентах в стереошлемах проживали полжизни, а в восточной империи к примеру, стереошлемы вживлялись детям при рождении вместо глаз… И Сон даже начал понимать отчего – они потрясающе проецировали реальность! Практически воссоздавали новую. Он даже втихаря начал подумывать и себе такой завести – в Семицвете были свои законы и свои правила, здесь было легализовано все, что в империи запрещено. Другое дело, что надо же было их, стереошлемы, где-то раздобыть и провезти как-то через всю империю… Сон откинулся и попытался сфокусировать глаза на ближайшей точке – похоже на привратник, кстати. Интересно – привратник тоже был запрещен? Наверняка.
– Ну что, друзья. – произнес профессор. Класс преобразился – они стояли в длинном светлом коридоре с множеством прозрачных дверей. – Поднимайтесь, поднимайтесь! Нас ждет экскурсия туда… Откуда пришел каждый из вас.
– Цикада умеет работать со стереошлемами? – спросил Сон, догоняя профессора по длинному коридору.
– А что тебя удивляет? – удивился тот.
– Но это вроде как запрещено…
– Шлемы запрещены, а программы не запрещены. И это не означает, что Цикада не умеет чего-то… – они свернули за угол и оказались в просторном освещенном зале. На полу лежал белый ковер в котором сразу утонули ботинки, под потолком – розовые стеклянные окна, сквозь которые пробивался солнечный свет. – Цикада все умеет.
– Это не модель мои друзья. А настоящий родильный дом. Какие есть в каждом небольшом городе. И здесь каждый из вас может посмотреть как рождается жизнь. Переключитесь в потоковый режим и пройдем к боксу номер 16, специально для нашей группы его оставили открытым.
– Вы наверняка увидели множество волн в самых разных спектрах. Светитесь как звезды! – провозгласил он. – Но обратите внимание на малопонятные шумы – так ваш шлем воспроизводит пространство случайностей. Просто шумы, приходящий откуда-то из космоса. Без начала и без конца, без определенного спектра – гигантская информационная свалка.
Сон попытался отрегулировать шум, но запутался в интерфейсе – там было двадцать разноцветных ползунков и куча малопонятных надписей. Неимперский русский был забавным языком, объедки вместо слов, екоторые буквы были давно смешанны. Он как-то пытался изучать этот язык – даже переключал на русском языке систему проверки правописания на неимперский русский, но не протянул и двух дней. Все думал, что в голове что-то перевернется, переключиться и он начнет понимать этот недоязык, как начал понимать математику и фехтование, но этого не поизошло. А уловить шум иного пространства так и не удалось – стоило ему прислушаться к странным шумам, как они сразу изчезали!
– Хотя бы для вида мог бы сделать заинтересованный вид. – злобно заметил староста. В классе профессора все было по-настоящему – дежурство, оценки, помошники, староста в конце концов. Это была почетная должность, профессор сам отбирал на его должность ученика. Нынешнего старосту звали Эрнест и он сразу давал всем понять, что дружить не собирается, ни с кем и вот конкретно с тобой – тем более. Журнал опозданий он вел придирчиво, на урок после звонка не пускал, тишину поддерживал идеальную и все в тайне его побаивались.
Они собрались у шестнадцатого бокса. Под множеством тонких, словно паутина проводков лежал маленький ребенок.
– Система сердце-легкие говорит, что ребенок здоров, мозг развит прекрасно, днк-код спроектирован… Итак, обратите внимание не напряжение пространства вокруг. Чтобы усилить цвет и звук поверните красный ползунок. Только стсрайтесь много не думать и не прислушиваться – чем громче вы думаете, тем больше анализируете вокруг себя реальность тем тише пространство.
Ах вот он, красный ползунок! Сон вывенул его на полную громкость и едва не закричал от громкого звука. Предела громкости в шлеме не было – не удивительно что их запретили! Спешно сделал потише.
– ДНК, – произнес профессор, – уникальная структура, которая может не только захватывать, но и управлять потоками. Обратите внимания, как волны концентрируются вокруг тела. Ведь сейчас – с минуты на минуту, запуститься жизненный цикл.
– Снизте громкоть до минимума, вас может оглушить. – строго сказал староста. Ну спасибо! Злостно подумал Сон. Зеленый движок.
Волны усилились. Шум перерос в монотонный гул без определенной ноты и даже какой-то потусторонний. Напряжение нарастало вокруг небольшого тельца. Краем глаза он заметил медсестру, на неё, словно прозрачным фоном накладывалось двое учеников – ну да, они же тут виртуально, а она настоящая.
Никакой вспышки не произошло. С неба не спустился ангел, а мир не перевернулся кверх тормашками. Просто гул усилился настолько, что Сон отключил звук вовсе, затем раздался хлопок и он увидел Белый Спектр. Младенец засиял всеми цветами радуги и Белым одновременно. Вот он изначальный спектр! Самый первый, который потом распадается, в разных вариантах и…