Он оставил заявку на снижение рейсового автобуса и, взяв в дорогу бутерброд пошел по выложеннной камешками дорожке. Уже по дороге звонила Лиза, упрашивала остаться. Он в ответ упрашивал её не упрашивать и, кажется, вполне доходчиво объяснил, что терпеть не может когда его упрашивают. Потом позвонила Снежинка. Кажется, о том что он хочет уехать знали все вокруг! Но она, хотя кажется\ и знала, но словом не обмолвилась, только попросила чтобы он заехал в магазин игрушек и купил очерденого медведя, которого она выбрала в подарок девочке с моста, которая так и не приходила в себя.
Охотница, кажется, ускпокоилась, однако он прекрасно знал – стоит ему только открыть коробку как та вынырнет оттуда и попытается выбраться в открытое окошко автобуса – а они без малого уже высоту метров пятьдест набрали.
Над городом раскрылось сразу несколько новых арен. А он думал их всего семь штук. А их вон оказывается – штук пятнадцать насчитал. Ненадолго выглянуло солнце, но снова скрылось за облаками. Затем снова выглянуло. /Охотница, поняв, что её фокус с псевдоспокойствием не прокатил, начала жалобно мявкать и скрести – давить на жалость у неё получалось лучше.
Ну успокойся, – подумал обреченно Сон. Я же для тебя стараюсь… С переднего сиденья обернулся какой-то мальчишка, забрался на сиденье, затем сел обратно и спросил громко на весь автобус "А зачем дядя кошечку мучает?".
Ну вот – он уже дяденька! Да он его лет на пять поди старше… Тут Сон понял, что все это время не снимал формы, которая полностью закрывала лицо. Ну да – легко со взрослым спутать.
Он снял перчатки, потрогал руками стетику. Пошупал колени. На ощупь – ничем не отличалась от кожи. А вдруг она приросла??? Ему стало жутко и он снял маску и бандану. Снова надел. Придет домой – сразу снимет. Хотя может и не снимет… Слишком уж она удобная. И не мерзнешь в ней и вообще не чувствуешь. После неё даже одежду надевать как-то непривычно – сразу чувствуешь синтетику там или шерсть. Особенно шерсть. И как он раньше от неё не чесался? А ведь по-началу он эту стетику даже надевать боялся. Надо срочно отвыкать! А то так совсем осемицветиться.
Но, подумав некоторое время снова надел весь комплект – ну и пускай все думают, что он взрослый. Он за последние сколько там уже… Полгода и сам начал верить в то, что он взрослый.
Охотница кстати, угомонилась.
Очереди в клинике не было – он прошел к врачу практически сразу, даже девушки на ресепшене не было. Объяснил что кошка буйная, будет сопротивляться, врач покивал – кажется не поверил. Сон снова пояснил. Врач снова покивал, взял у него бокс, надел перчатки и спокойно открыл коробку.
Удивительно – но Охотница даже не сопротивлялась. Очень коротким движением врач поставил короткий укол и та сразу уснула. Сону стало за неё страшно.
– Не переживайте, снотворное короткое. Через пять минут придет в себя. А кошек часто тошнит. – сказал врач. – Я возьму немного крови на анализ, через пару часов узнаем больна ли она чем-то или нет. Подождете?
– Я лучше прогуляюсь, – сказал он, впоснив про медведя. Снежинка обижаться будет ещё… Он вышел из клиники – половина неба была в тучах. Половина – сияло солнцем. Странное было ощущение. Внезапно сзади раздался знакомый мявк.
Он обернулся. Охотница выбралась из клиники. Сзади за ней бежала испуганная медсестра. Кошка прыгнула на Сона, уцепилась когтями за стетик, взобралась на плечо и и жалобно мявкнула. Тяжелая стала…
Он потрепал её по голове.
– Все в я порядке? Не сбежала? – спросила сестра, пытаясь взять кошку на руки.
– Давайте я сней погуляю. – произнес Сон, отсраняясь – а то ведь цапнет ещё бедную женщину. Та покивала и распрощалась.
Интересно – магазины игрушек во время мобилизации не закрывают?
Магазин игрушек был закрыт на обед. Сто лет в магазинах обедов не видел! Но оставалось всего минут пятнадцать до открытия и он сел на скамейку. Охотница спрыгнула на руки, посидела немного и пошла побродить по незнакомым кустам.
Сначала Сон дергался и периодически её звал, правда на Охотницу она не откликалась, а имени он ей так и не придумал. Но зато она возвращалась на звук его голоса. Приходила, бродила вокруг скамейки и снова уходила в кусты.
За деревьями раздался гул. Закрывалась одна из арен. Небо по-прежнему было разделено на черную и синюю половины. Подул легкий ветер. Охотница выскочила из кустов, устроилась к нему на руки и заснула. Сон закрыл глаза и тоже ненадолго провалился в сон.
Арена закрывалась тяжело – долго гудела, позвякивала, иногда скрипела как старые рельсы, Он просыпался – открыва глаза и снова закрывал, пока, с опозданием минут на десять не пришла продавщица. Она была беременна – не то чтобы уже самый поздник срок, но заметно.
Долго извинялась, потом искала ключи. Потом вспомнила, что не зепирала дверь и открыла. На ней было ситцевое платье и наспех надетая ветровка. Зайдя в магазин она села в глубокое кресло, сняла ветровку и накрылась. Запахло каким-то домашним супом и чем-то мясным.
Сон взял тележку и Охотница гордо заскочила на верхнюю полочку – куда обычно детей сажают. Подогнула под себя передние лапы – как обычно любит на форточке сидеть и стала осматривать магазин так, словно это были её личные владения.
Вообще-то Сон знал где стоит медведь, Снежинка показывала его фотку – спрашивала совета между медведем и зйцем. Но Сон только пожал плечами. Синий заяц, розовый медведь… Какая разница? Зато можно было с важным видом прогуляться по магазину, порассматривать баночки с детским питанием – очень вкусным, кстати, можно взять себе домой несколько… Телятину с яблочным пюре, например, или фрикадельки из утки с фенхелем. А нифига себе дети питаются – как в ресторане!
Он кинул медведя в тележку и прошел к кассе. Продавщица спала, прикрывшись ветровкой. Он достал из кошелька деньги, тихо отсчитал нужную сумму и оставил на кассе. Ничего, ещё потом позвонит чек попросит… И тихо, пшикнув на Охотницу покинул это сонное место.
Город уснул, как перед грозой. Сон машинально оглядывался на шелестящие деревья – было так тихо, что ему казалось, будто он в привратнике, а за углом пучеглазая тварь, желающая его уничтожить.
Вся посадачная полоса у больницы была свободна. Обычно тут флаеров штук двенадцать было. Стояли себе – красивенькие, новенькие блестящие кареты скорой помощи с алыми крестами и проблесковыми маяками… А теперь пусто.
Он взял в охапку медведя и вошел. Дверь была открыта. Наверное все в центре… Даже администратора у входа не было. Только за стойкой сидела старая толстая тетка. Обычно она всегда там сидела. Сидела и заведовала какими-то картонными карточками которых у неё было аж целых два шкафа!
Перебирала, рассматривала, приподнимала очки, поглядывала сверху на всех, кто проходил мимо, изредка встапвала налить чашку чая, но затем снова возвращалась к своим карточкам. И все её побаивались. Даже директор больницы наверняка побаивался.
Краем глаза – симестив бровь на четверть сантиметра – она взглянула на него.
– Через полчаса. – произнесла она, не отрывая глаз от одной из таинственных карточек. – Сейчас я сильно занята. С кошкой в больницу нельзя. Ждите на входе.
Сон сел на скамейку у входа и улегся на медведя как на подушку. Охотница бродила где-то рядом. Он уже не беспокоился по этому поводу – она хоть и ходила рядом, но далеко не убегалаа. Периодически показывалась, отмечалась и снова убегала куда-то.