Сон покачал головой, понимая что сейчас, вот-вот, тренер поведает ему какую-то важную тайну.
– Ничего не значит! – захохотал тот. Вот дебил. Сон надулся и стал ковырять ногтем нож.
– Первый преподаватель – не женщина. Это мужик.
– Ты точно знаешь?
– Нет.
– А кто знает точно?
– Никто не знает.
– Но он ведь управляет Семицветом! Как вы можете не знать имени своего короля? – сказал Сон.
– Он не управляет Семицветом, им управляет совет. Но у первого преподавателя есть право накладывать вето и ключи от серверной Цикады. И бесспорное первое место в рейтинге бойцов, кланов и троиц. И доступ в хранилище Семицвета. Титулы, деньги, власть… Даже где-то мое имя. – он вздохнул.
– Ну так кто же это? – Сон все надеелся, что если вызвать тренера на личный разговор, в шутливой и доверительной манере, то он скажет. Вон Электрифи же сказала, как её раньше звали, а Снежинка призналась, что аристократка…
– Если бы я знал кто это, я бы давно его убил. – спокойно заявил тренер.
– А-а-а! – Сон взъерошил волосы – очень злостно, почти что выдрал прядь.
– Вши завелись?
– Как вы можете так легко говорить про убийство! – чуть не вскричал он.
– Спокойно. – ответил он.
– Нельзя убивать! – вскричал Сон. – Нельзя так просто шутить над этим. Надо всем можно шутить, даже над императором и богом. Но над смертью – как можно? Вы не можете. Это… – выдавил он.
– Мы убиваем каждый день. – сказал тот, – Когда нам отрывают руки, мы рвем жертв зубами, когда нам поражают мозг – мы переходим в состояние берсерка отдаваясь иснтинктам. Мы убиваем даже когда нас все покинули и за спиной никого нет. Мы будем убивать от нечего делать. Без мотивации. Это алый спектр… Ты ни разу не разрывал руками прекрасных голубоглазых щенят?
– Каких щенят? – спросил тот.
– Таких милых зверушек из лабиринтов привратника.
– Милые? Это они то милые?! – спросил Сон.
– А что, нет?
– Но они же отвратительны.
– Отвратительны? – переспросил тренер насторожившись.
– Да.
– Ты видел женщину – она была первым преподавателем, так?
– Так. – кивнул он, чувствуя, что сейчас ему будет открыта какая-то удивительная, невероятная тайна.
– И ты считаешь, что я поступаю плохо, когда шучу над смертью?
– Да.
– Что это значит? – выдохнул Сон.
– Ничего. – вздохнул тренер. – Прекращаем эту болтовню. Ты ещё не дорос до того, чтобы меня осуждать… По крайней мере вслух. Да и опыта у меня побольше.
Во дворе шумела трава. Народу поприбавилось – то ли подтянулись опаздывающие, из тех, что приехал посмотреть на следующие бои, то ли весть о том, что он смог победить сильнейшего бойца Семицвета разлетелась по академии.
Хотя, первое было куда вероятнее, чем второе. Но второе, хоть и маловероятно – все же немного грело душу. Распорядитель турнира объявил о выборе оружия – к облегчению мальчика, даже после проигрышща, первый преподаватель решил не брать тяжелый двуручный меч. А то ни осталось бы от него и мокрого места.
А на душе было несладко. И как-то печально. То ли его беспокоила странная реакция тренера, то ли… А что ещё его беспокоило? Ах да, плазма… Он принял плазму, никому не сказав. В обход правил. И одержал победу. И сейчас это осознаний просто каким-то комом навалилось! Обрушилось и стало понемногу душить. То ему начинало казаться, что если кто-то узнает, будет плохо, причем не только ему, но и Астре который дал плазму из-подтишка, втайне. В обход других правил. Чтобы тот скорее прошел курс фехтования. И закончил биологию. И не споткнулся на кдексах. Плазма она же такая… И ведь он действительно сдал уже все экзамены. Все закончил. Сам-то он бестолочь – куда ему без плазмы? А вот Астра…
Он поправил нож – сделать шаг на ступеньки, которые вели на арену было не так-то легко. Он, кстати, может пойти и проиграть. Никто же не ждет от него победы! Никто. Лиза так вообще была втайне против, профессор Лилиенталь тоже не радовался. Даже тренер вот все мозги забил какой-то чепухой. Как после такого вообще можно на бой выходить? Опыта у него видите ли больше. Да если бы ты знал – большинство детей опытнее взрослых и прекрасно это понимают. Просто они достаточно умны чтобы не говорить это вслух и манипулировать старшими, дабы те покупали им конфеты и стероигры. Вот только ему манипулировать было некем. Его как-то с самого начала поставили в условия – что он, дескать не ребенок. А хотелось… Черт возьми, как хотелось школьной беспечности. Когда ни за что не отвечаешь, ни о чем не думаешь.
Он сделал ещё шаг. Интересно – у тренера есть дети? Наверняка нет. А даже если и есть, то никакая служба не допустит этого психа к воспитанию. Его вообще надо подальше держать от детей. Лично он бы точно держал. Тысячелистник – он же полный псих!
Как же захотелось обратно. К родителям, к фонтану, посмотреть издалка на болото, послушаить гордого Лазарева, посидеть на уроках спасителя Арсения. Полежать на газоне перед домом. Заснуть у открытого окна за уроком математики.
Лиза говорит – многие семьи мечтают, чтобы у них родился воин. Да они хоть понимают – что такое воин? Это же убийца, маньяк, красный спектр, отрава… Убив первый раз – случайно или нет – он захочешь ещё. Снова и снова. Насыщение никогда не придет. Он будет убивать, пока не убьют его.
Воин – это не просто испытание для родителей, которые его воспитывают. Юный воин может навсегда уничтожить в родителях любовь к себе. Заставить их тайно себя ненавидеть. И вовсе не страшно, что он будет убегать из дома, идти поперек здравой логике – он будет стягивать на себя все конфликты, будет причиной всех раздоров. Это отвратительно, но с этим уже никак не справиться. Надо повзрослеть и принять уже себя таким, какой ты есть. Скитальцем, одиночкой…
Профессор говорит – многие люди хотят дружить с воином, но знают ли они, что дружба с ним – испытание? Что человек для воина – книга, а читает воин много и все подряд. И книге к сотой ему становится скучно, к тысячной он наичнает просто отпинывать от себя людей даже не открыв первую страницу. А если попадется ему на пути действительно интересная личность – он силой вытащит из него все интересное и тут же охладеет. Воин не дружит долго – потому что мигом вырастает из собственной оболочки, а уж тем более из оболочки друзей.
Нормальное состояние для воина – ненависть к людям, презрение, люди знают это, они чувствуют это и ненавидят его. Это алый спектр, это кровь. Дружить воин может только с таким же как он. И то, пока ещё молод и наивен. А любить… Может ли воин вообще любить?
Сон сжал кулаки, и с силой ударил им по двери, ведущей на арену. Каким-то чудом он преодолел эти чертовы ступеньки. И может быть он последний неудачник, всеми отвергнутый псих, но по крайней мере – он будет честен с собой.
Внутри что-то с треском хрустнуло – так, что стало резко больно. И захотелось даже закричать.
– Оторывай жопу и возвращайся обратно! – закричал тренер. Это было так неожиданно, что Сон интуитивно вжался в стул.
– О-о… Но я не вернусь. – промямлил он.
– Чего? – он все ещё не кричал.
– Я не вернусь и точка! – произнес он, собравшись с мыслями. – И никто не заставит меня туда вернуться.
– Ты бы мог выиграть и потребовать у него что угодно. – произнес тренер.
– Я бы не выиграл. – вздохнул Сон. Он-то прекрасно понимал, что прошлая победа была чистой случайности. Да и плазма… Может стоит сказать тренеру? Он набрался духа и уже решил признаться, как тот снова заговорил.
– А что если бы ты выиграл? Вероятность того, что ты выиграешь первый раз была одна к стам. Вероятность того, что ты выиграешь второй или третий раз – одна к тысячи. Однако выиграв один раз, ты автоматически повышаешь свой шанс выиграть в бою, так как…
– Так по теории вероятности, из всех, кто имеет шанс победы равной одной тысячи, те, кто победил в первом раунде имеютшанс уже не одну деститысячну, а одну тысячную. – закончил Сон.