– Нож. – произнесла Лена.
– Понял тебя. – сказал Сон.
– Ты слушаешь меня?
– слушаю.
– Доставай нож. Смотри на неё и слушай. Тебе не нужно её убивать. Ты не сможешь этого сделать, пока живы все три ядра. Пока она без сознания оглуши её ножом, чтобы мы могли забрать тебя. И сделай это быстро, так как ты израсходовал всю плазму, и скоро не сможешь противостоять ранениям, которые она тебе нанесла. Фактически сейчас ты мертв.
Ранения? Мертв? Сон пощупал ладонью ребра и с ужасом понял, что он действительно ранен. И не просто ранен, а вот-вот умрет! И только стетика удерживает его оболочку. И только меч дает ему силы. И только плазма поддерживает сознание. А тело уже мертво.
– Понял тебя. – сказал он и положил меч, доставая нож. Меч положился послушно, нож выпргнул в ладонь, словно ждал все время только этого момента.
– Тебе нужно полностью раскрыть все спектры ножа и молиться о том, чтобы его мощи хватило на оглушающий удар. На это уходят месяцы тренировок, но времени у нас нет. И не было. Сейчас я переключусь на преподавателя и он тебе все расскажет.
– Сон. – произнес Астра.
– Вас слышу.
– Если ты сделаешь все правильно, я поставлю тебе зачет по использованию табельного оружия. А я это конец четвертого курса между прочим.
– Оптимизация закончена. – сказала Лена. – В течении следующих четырех минут кареты скорой помощи откроют верхний тоннель на 30 секунд для ликвидации всех выживших.
– Сон, слушай внимательно. Для активизации ножа, ты должен приказать ему идти в бой. Если меч то твой друг, то нож это верный питомец, которого нужно воспитывать и всему учить. Собери в кулаке всю силу и представь, что ты метеорит – тебе нужно разогнаться и в момент удара о демона взорваться. Это не убьет его, но оглушит. И тогда…
– Я вас понял.
– Это хорошо. Ударная мощь табельного оружия рассчитывается в количественном показателе спектра. Необходимый для оглушения уровень – восемьдесят процентов. Двигайся от самой дальней точки… В общем, Лена тебе сейчас все покажет.
– Тебе нужны ти проценты по что бы ты ни стало. – Сказала Лена, – Встань на точку, помеченную на карте.
Сон отпрыгнул назад, чувствуя как медленно и легко приземляется на почву.
– Тыв на точке. – сказала Лена. – Нож в руках, меч сложен.
– Нож в руках, меч сложен. – сказал Сон.
– Отдай приказ ножу идти в бой.
Сон сжал нож посильнее, чувствуя как тот оживает, нагревается, и даже сквозь стетику начинает вибрировать. Его охватило волшебное и знакомое чувство – так, словно он только что вошел в незнакомый дом и увидел незнакомый нож… А вокруг все такое до боли знакомое. Нож пришел к нему никого не спрашивая, а он взял его в руки, ни о чем не думая. Они сразу были предназначены друг для друга.
– Медленно двигайся вперед, разгоняйся и начинай концентрировать атакующую мощь вдоль лезвия.
Сон сделал шаг – он понятия не имел, что значит сконцентрировать атакующую мощь и с какой скоростью надо двигаться. Но этот нож был создан для убийства таких демонов как тот, что лежал, регенерируя на другом конце арены.
– Через двадцать метров – линия середины. Там ты должен перейти на бег. От линии середины до демона около ста метров.
Голос начал терять смысл. Сон слышал слова, но не мог понять что они значат. Так, словно она общалась с ним на другом языке.
– Двенадцать процентов. – сказала Лена ровным голосом, когда Сон пересек серединную линию.
Нож разогрелся и метался в руке так, что Сон едва его удерживал. Истерично и своенравно, горячий металл уже начинал жечь поврежденную руку. А ведь там была стетика, утолщенная и вросшая в кожу.
– Двадцать восемь… Девять… Тридцать процентов! – сказала Лена. – Ты в пятидесяти метрах от демона.
Рука начала подрагивать – нож вырывался и начинал сопротивляться! Сон что есть силы сжал его, полностью концентрируясь на движении.
– Сорок два процента… Сон, ты уже в двадцати метрах! Нам не хватает мощи, сделай что-нибудь! – Леночка перешла на крик.
По руке прошлась судорога. Ещё мгновение и он почувствовал, что нож вот-вот вылетит у него из руки и тогда… Что тогда? Он нападает сам? Отпустить его? Нет, нож не желал, чтобы тот его выпускал, тогда что?
– Он не сможет, – услышал он грустный голос откуда-то издалека. Сон схватил нож обоими руками и на мгновение почувствовал облегчение. Держать внож в обоих руках было удобнее.
– Не теряй концентрации, если ты не сможешь нанести удар сейчас, на следующий удар твоей плазмы не хватит!
И тут Сон почувствовал как нож расширяется. Ладони заполняло огнем, под силой давления он развел руки и почувствовал что держит нож в обоих ладонях!
– Двойной кристалл, двойное энергетическое тело. – послышался голос откуда-то издалека.
"Он удвоил… Но как?" – послышался крик, – "Я понял как он победил в турни…" –, закричал кто-то. – "У него два ножа вместо одного!"
– Сон, семьдесят восемь процентов, – сказала Лена. – Семьдесят девять… Оглушай!
Раздался громкий хлопок. Металлический визг твари переходил в протяжный вой. Свет потух и он начал куда-то падать, чувствуя что рассыпается. Мир уходил. Он смотрел в глаза смерти. Плазмы не осталось, не осталось ничего, только темнота…
– Ты молодец. – сказал чей-то голос.
– Мы перевели тебя в режим двуединства и будем поддерживать жизнь с помощью дополнительного тела. Не сопротивляйся, у нас хороший врач.
Сознание заполняла чья-то инородная сущность. Она была совершенно иной и иной оставалась. Иные запахи, иные цели, все иное.
Он лежал на траве. Вокруг был чей-то огород. Небольшая дача из белого кирпича, вся заросшая красивым вьюнком. Вьюнок распустил маленькие белые цветочки и вокруг витало множество пчел.
– С детства люблю пчел. – сказал толстый парень в рубашке с жирафами. Он сидел на деревянных ступеньках, и жевал пучок травы. – Представляешь, вроде сон, а петрушка все равно вкусная. И пчелы жалят больно… Хочешь? – он протянул, Сон взял в руки зелень. Действительно, петрушка. Пахнет хорошо. Но есть не хотелось. Только нюхать.
– Это режим двуединства. – сказал врач, отчего-то Сон сразу понял, что это врач, – К физическому телу можно подключить аппарат сердце-легкие, а вот к телу энергетическому можно подключить только другое энергетическое тело. Если вдруг есть лишнее и умеешь его подключать. У меня вот есть лишнее. И подключать я его умею. Петрушка вкусная… – он замолчал.