Дахри обратился с письмом к властям, выражая готовность капитулировать, если ему и сообщникам будет гарантировано помилование. В ответ полицейское начальство заявило, что о прощении не может быть и речи. Слишком много преступлений совершил Дахри. Он будет схвачен при любых обстоятельствах. Таким образом, история эта еще не окончена, хотя, судя по всему, близка к финалу.
«ЛОДКА» И «САБЛЯ»
Ноябрь 1970 — январь 1971
Предвыборная кампания как бы застыла в ожидании перед финишем. В крупных городах Синда и Панджаба преобладали флаги Партии пакистанского народа из красного, черного и зеленого полотнищ. На одном из них изображена сабля — символ партии. В некоторых районах Карачи на фонарных столбах раскачиваются весы, демонстрируя, что здесь сильны позиции джамаатовцев. Их профсоюз, объединяющий персонал аэродрома, взял верх на очередных выборах в авиакомпании PIA. Об этом напомнила трагедия, происшедшая 1 ноября в аэропорту.
В Карачи встречали польскую правительственную делегацию, прибывшую из Исламабада. Глава делегации и сопровождающие лица обходили шеренгу встречающих. Я прошел вперед, где стояли друзья из польской колонии, и перекинулся несколькими словами с Ежи Вайтковским из торговой миссии. В моей камере была цветная пленка, и я поднял аппарат, чтобы взглянуть на будущий кадр. В этот момент сзади налетела какая-то тень и в метре от меня мелькнул грузовик. Через секунду он врезался в колонну встречающих. Раздался крик и скрежет машины. Она остановилась перед самым зданием аэровокзала. Это был аэродромный «вэн» — машина, развозящая бортпитание. Под ее кузовом смонтировано гидравлическое подъемное устройство.
Наступило минутное смятение. Водитель-убийца был немедленно арестован и изолирован. В момент трагедии на несколько шагов впереди прибывших оказался заместитель министра иностранных дел ПНР Зигфрид Вольняк. Он стал первой жертвой. Под машиной погибли пакистанцы — два ведущих фоторепортера и офицер службы безопасности. 12 человек получили ранения и травмы, среди них посол ПНР в Пакистане Алоизий Бартошек и другие сотрудники миссии, главный редактор газеты «Доон» Джамиль Ансард, мотоциклисты эскорта. Этот день стал днем траура.
По сведениям, просочившимся в печать, шофер-убийца Мухаммад Фирбз принадлежал к террористической группе «Чария», близкой к «Джамаат-и ислами». Ведя машину на шеренгу людей, среди которых были дети, обезумевший фанатик выкрикивал антикоммунистические лозунги, а в момент ареста заявил: «Я полностью выполнил свой долг!»
В этот час убийца не должен был находиться на аэродроме, а завладел машиной сменщика, который в то время спокойно пил чай. Фироз не смог выехать с территории аэропорта, где его ждала машина с сообщниками, которые рассчитывали гранатами проложить ему путь к бегству. Сигнал к покушению Фирозу якобы подал кто-то с балкона аэровокзала.
Как только началось официальное расследование, всякие подробности, кроме коротких коммюнике, исчезли с газетных страниц. Несколько чинов полиции, отвечающих за безопасность в аэропорту, были смещены с занимаемых должностей, а более 20 человек, в том числе три шофера PIA, арестованы. Вскоре последовало заключение, что покушение задумано и осуществлено террористом-одиночкой.
Этот трагический случай характеризовал обстановку в стране: в любой момент могло что-то произойти. Хотя джамаатовцы заявили, что партия, членом которой был Фироз, не имеет никакого отношения к заговору, это мало кого убедило.
…В ночь на 13 ноября циклон необычайной силы обрушился на побережье Восточного Пакистана. Он промчался широкой полосой от Кокс-базара до Кхулны со скоростью 240 км в час, унося тысячи жизней и причиняя огромные разрушения.
Гигантские волны хлынули на прибрежные острова, затопив их. Ураган и водные потоки смели с лица земли целые районы. Такой катастрофы не знала история. Если первые газеты, вышедшие с траурными рамками, писали, что число жертв достигает 300 тыс., то через несколько дней называлась цифра 1,5 млн. Над уцелевшими жителями трех полностью разрушенных округов нависла угроза голода и эпидемий.
Бедствие на Востоке стало главным событием этих дней. Из многих стран немедленно начала поступать помощь пострадавшим. Один за другим на аэродром Теджгаон в Дакке приземлялись самолеты с медикаментами, продуктами, одеялами. Из портов вышли корабли, взяв курс на Читтагонг, вертолеты патрулировали над опустошенной землей, помогая тем, кого пощадил ураган. 20 ноября по всей стране был объявлен траур.
Из Москвы прибыли делегация и грузы советского Общества Красного Креста и Полумесяца. Я встретился с группой эпидемиологов, возглавлявшейся профессором В. И. Покровским. В нее входили врачи Т. С. Кереселидзе и В. С. Минервин.
На следующее утро мы вместе выехали в Ноакхали — один из наиболее пострадавших районов. Джип с трудом пробивался по гребню размытой дамбы и узким дорожкам в сторону моря — к Чар Джаббару. Рвы по обе стороны дамбы были, по существу, братскими могилами. Все больше попадалось у обочин разлагающихся трупов животных, а порой незахороненных людей. Военные власти считали, что здесь погибло 120 тыс. человек и 200 тыс. голов скота.
Увидеть общую панораму бедствия нам помогли французские вертолеты, которые должны были оказать помощь раненым и обеспечить уцелевших жителей пищей и питьевой водой. Перелетев пролив, мы опустились над некогда цветущим островом Хатия. Деревни почти безлюдны, городок в центре острова разрушен. Морская вода залила все колодцы и пресные водоемы. Погибли целые стада буйволов. Их распухшие туши напоминали гигантских жаб.
Порой видны вырванные с корнем, распластанные по земле пальмы. По дорогам и тропам идут цепочками люди, несущие на головах мешочки с рисом, свертки одежды, коробки молока. Они возвращаются в свои деревни с пунктов по оказанию помощи пострадавшим. Уцелевшие участки шоссе превращены в токи. Проходящие машины вымолачивают из перепутанных кип рисовой соломки оставшиеся зерна. Сейчас на счету каждая рисинка. Не скоро просоленная морской водой земля даст новый урожай.
Советские врачи готовы были в любой момент надеть белые халаты и начать работать. Профессор Покровский спросил, какое содействие потерпевшим бедствие может оказать советский Красный Крест. Но военные власти округа сказали, что в этом нет необходимости.
В Дакке готовились к выборам и власти и избиратели. В этом городе повсюду были видны макеты «лодки», символизирующей «Лвами лиг». Победа партии Муджибур Рахмана была предрешена, ее популярность среди 31 млн. избирателей провинции росла с каждым днем. Но случайно в канун выборов Маулана Бхашани, предвидя поражение, снял 15 кандидатур от ННП, заявив, что сейчас все усилия должны быть направлены на оказание помощи жертвам циклона. Количество кандидатов несколько уменьшилось и в других округах.
В полночь 7 декабря, когда умолкли репродукторы, провозглашавшие последние предвыборные лозунги, я был в Карачи. Утром у каждого из 600 избирательных участков города выстроились белые и черные очереди: у одних — мужчины в белых одеждах, у других — женщины в, черных покрывалах. Пункты для голосования для тех и других раздельны. Избирательная процедура предусматривала и другие особенности. Тому, кто получил бюллетень, на правую руку кисточкой наносится знак трудно смываемыми чернилами, чтобы кто-нибудь не проголосовал дважды. Только после этого избиратель удалялся в кабину, где ставил штампик против символа и фамилии своего кандидата.
«Это день не только политических партий и 1570 кандидатов, вышедших на выборную арену, — писала газета «Сан», — это день миллионов избирателей и всего пакистанского народа».
С утра я отправился по избирательным участкам и побывал на нескольких из них, где голосовали мужчины, в том числе в наиболее бурном районе — Назима-баде и в пригородной деревне Голимар. В бюллетене для голосования на первом участке баллотировалось восемь кандидатов, на втором — десять.