По соседству в лавке ювелира удобно расположилась полная молодая женщина в богатом сари. Хозяин, непрерывно жующий листья бетеля, которые он предварительно начиняет орешками арековой пальмы, добавляя немного гашеной извести, открывает перед ней футляры с кольцами и самоцветами. А совсем рядом, в другой лавочке, две девушки, присев на корточки, выбирают стеклянные браслеты и другие копеечные безделушки, похожие на елочные блестки. Каждой хочется быть красивой в пределах возможного.
Круглый год в Карачи или ослепительное солнце, или влажная туманная дымка, мгла без дождей. Жаркое дыхание пустыни прогоняет тучи, не позволяя уронить на землю ни капли влаги. Настоящие дожди идут в Карачи один раз в два-три года, зато подолгу. Когда прорывается наконец небесная плотина, улицы превращаются в реки: город не имеет ни дренажной системы, ни ливневой канализации. Протекают крыши. Часто выключается свет, а это значит, что перестают работать кондиционеры и холодильники. Всякая живность, которая обычно гнездится под открытым небом, устремляется в дома, причиняя их обитателям множество неприятностей. Так случилось в 1970 г., когда ливни продолжались без малого два месяца. Десятки тысяч людей, слепивших свои хижины в низинах и руслах высохших рек, остались без крова, а многие — без имущества. Все и вся смыли грязные потоки. Как следствие в такие периоды вспыхивают эпидемии желудочных и простудных заболеваний, включая холеру. В десятки раз увеличивается опасность столкновений на дорогах: здешние водители не привыкли к мокрым мостовым.
Осень на берегах Аравийского моря не навевает грусти. Здесь нет ни золотых листьев, ни седого инея, ни притихших прудов. Наоборот, приход осени обещает короткий период относительной прохлады. Скоро газеты запестрят заголовками вроде: «Зима — лучшее время для выращивания овощей». А пока термометр показывает 36 градусов днем и 28 — ночью. Ветер гонит из пустыни Синд песчаные волны. Корабли, пришедшие па рейд, не видят города. Он укрыт плотной пыльной завесой.
Узкая коса, саблей протянувшаяся на несколько миль от прибрежных скал, застроена пляжными домиками. Это тоже частная собственность, как, впрочем, и дорога, ведущая от города к пляжам. За проезд вы платите у шлагбаума две рупии. Я припоминаю, какой бурный протест вызвало это обстоятельство у моей жены: «Не жалко две рупии, но как это — частная дорога? Решительно не понимаю и не согласна!»
За городом происходит немало удивительных и таинственных событий. Ночами на пляжах вспыхивают фонарики светлячков. Наступает период, когда в полнолуние на прибрежный песок выползают гигантские морские черепахи, чтобы дать жизнь следующему поколению. Говорят, что приплывают они сюда даже от Мадагаскара. «Помудрив», т. е. выкопав сначала ложную, а лишь затем настоящую яму, измученные животные выбрасывают в нее до 200 яиц. Они до удивления похожи на мячики для настольного тенниса, вышедшие из игры; на каждом — небольшая вмятина. Почти лишенные сил и способности к сопротивлению, испуганно глядя на свет фонарей, ползут черепахи к спасительному океану даже в том случае, если на панцирь взгромождаются два взрослых жестоких бездельника. Песчаные гнезда будут раскапывать бродячие псы. Разорить их помогут и люди. Когда из яиц вылупятся маленькие черепашки и, руководимые инстинктом, кинутся к морю, многих из них склюют коршуны. Если вы рискнете купить у мальчишки дюжину белых шариков и выльете их на раскаленную сковороду, получится яичница с привычным на вкус, хотя и несколько крупитчатым, желтком и прозрачным пузыристым белком.
В другом направлении от города, в селении Манго-пир (в переводе «святой по имени Манго», когда-то захороненный здесь), еще одна диковина — «пастбище крокодилов». Вообще-то крокодилы не водятся в этом краю. Они были завезены невесть откуда несколько сот лет назад и не только нашли благодатные условия, но даже стали предметом поклонения и объявлены священными животными.
Когда впервые в двух шагах я увидел серых чудовищ, копошащихся или дремлющих в изумрудно-зеленой луже, мне, признаться, стало не по себе. Но вот к ним спокойно спустились два человека с шестами. «Крокодайлмены» дразнили хищников, запуская им палки под брюхо. В ответ раздавался омерзительный рев, из воды высовывалась зубастая пасть, а затем хвост сильно бил по воде.
Питомник «священных» крокодилов существовал многие годы, точнее — века. Известно по крайней мере, что для достижения шестиметровой длины крокодилу необходимо 100 лет. Здесь они ежедневно получали обильную пищу, а потому окончательно обленились. Надо сказать, что культ крокодилов не имеет под собой никакой религиозной почвы. Это просто привычка многих поколений, небольшой, но верный источник дохода и даже повод для развлечений. Ежегодно в честь крокодилов устраивались фестивали. Вот как описывался один из них еженедельником «Уикли»: «Надев традиционные цветные одеяния, синдхи празднуют Шиди-Мела — фестиваль в честь крокодилов Мангопира. Группы мужчин, женщин и детей стекаются к месту поклонения, танцуют, ударяя в барабаны, трубя в горны и распевая гимны, красочно описывающие крокодилов'. Их сравнивают с цветами, кормят сладостями и мясом коз, пожертвованных для этого случая. Дикие кустарники, окружившие пруд, зеленая вода, оставшаяся от теплых весенних ливней, и крокодилы, лежащие в пруду, усиливают экзотику примитивных танцев и музыки».
Сейчас об этом можно писать, к сожалению, только в прошедшем времени. При первом посещении я с восторгом фотографировал крокодилье стадо, затем еще несколько раз приезжал в Мангопир, чтобы показать удивительное место гостям, прилетевшим в Карачи. И вот в начале 1972 г. появилось сообщение, что из 18 крокодилов осталось только три. Остальные в течение полугода один за другим погибли от обжорства. Оставшимся в живых угрожает та же участь, если не посадить их на голодную диету. Снимки, сделанные мной когда-то, скоро будут чуть ли не уникальными.
Порой на пригородных дорогах вспыхивают ослепительные фары и звучат сирены. Погоня. Специальная полиция преследует контрабандистов. Из бесчисленного калейдоскопа хочется привести пока два-три наиболее характерных, типичных случая. Другие еще промелькнут на страницах этой книги.
…Полицейские и таможенники захватили груз, оцененный в три миллиона рупий. Преступники пытались незаконно вывезти из страны около 6 т серебра. Они успели скрыться, а задержанный шофер грузовика смог показать только дом в пригороде Карачи, где был погружен «товар». Выяснилось, что дом уже несколько лет необитаем.
Через два года на пустынном морском берегу залива Сонмиани произошло настоящее сражение таможенной полиции с контрабандистами. После получасовой перестрелки нарушители закона скрылись в пустыне. Когда рассвело, таможенники собрали разбежавшийся «серебряный» караван из 45 верблюдов. Из вьюков и футляров для ружей было извлечено более 0,5 т серебра.
Погоня за контрабандистами — одна из излюбленных тем вечерних газет наряду с похищением детей, женщин, самолетов, драгоценностей, убийствами, грабежами и уличными катастрофами. Кажется, ни одна из трех карачинских «вечерок» не считает возможным выйти в свет без такого рода материалов. Газетки старательно собирают накипь, которая образуется в бурлящем котле большого города. Порой они позволяют себе «продлить удовольствие», смакуя из номера в номер на протяжении полугода историю сомнительного сексуального преступления.
…На одной из самых оживленных улиц остановлен элегантный светлый «мерседес» с дипломатическим номером. Чтобы пойти на риск досмотра машины, уголовная полиция должна была располагать неопровержимыми уликами. Из автомобиля извлекли некоего М. Куреши — пакистанца, бывшего сотрудника тайской миссии в Карачи, а вместе с ним тысячи поддельных тревеллс-чеков Британо-Американского и Цюрихского банков, множество фальшивых бланков дипломов об окончании различных иностранных колледжей и университетов.
Фальсификатор, как указывала газета «Доон», имел самые широкие связи, а его темным махинациям потворствовал дипломат, «имя которого не может быть раскрыто в интересах расследования». Полиция информировала «Интерпол» о своих подозрениях, что Куреши — участник международной банды фальшивомонетчиков и контрабандистов.