Она пострадала невинно, во всем происшедшем виновен Русанов —так Тася считала и, естественно, ждала: Федька должен проявить к ней участие. Возвращаясь из школы, она нарочно шла очень медленно, еле передвигая ноги, чтобы мальчишки успели догнать, но этого не случилось. Тася приходила домой и принималась внимательно изучать в зеркале свою физиономию. «В общем, ничего, симпатичная. Нос толстоват, но, уж конечно, красивее, чем клюв, как у Люды-Совы. Ротик и вовсе хорошенький. И глаза выразительные».
Она страстно хотела, чтобы Федя посвятил ей стихи и воспел ее симпатичную внешность. Тогда Тасе абсолютно безразлично, дружат девочки с ней или нет. Проживем и без них.
Она так привыкла постоянно смотреться в зеркало, что ее мать, Надежда Федоровна, заметила эту пагубную склонность.
— Горе ты мое! Одной чепухой голова занята! Тася от обиды поникла: все к ней несправедливы, даже родная мать!
— Я знаю, что Димка умный, — кротко сказала она, — а когда нужно идти в очередь за хлебом, посылают меня.
— Очередь очередью, — ответила Надежда Фёдоровна, — но, если ты будешь непрерывно корчить гримасы перед зеркалом, а в результате нахватаешь в четверти двоек, я такое тебе пропишу!
Тася не отважилась спорить, зная по опыту: если мать в плохом настроении, надо терпеливо переждать. У Надежды Фёдоровны был крутой, вспыльчивый нрав, под горячую руку лучше ей не попадаться.
— От отца писем нет, — продолжала Надежда Фёдоровна. — Дима на полметра вырос из пальто, откуда взять новое? Глаза бы на свет не глядели! А эта пятнадцатилетняя дылда только и делает, что любуется своей красотой. Показывай тетрадки!
— Мне пока ещё не пятнадцать, а четырнадцать с половиной, — меланхолично возразила Тася.
Она надеялась, что чистота и блеск её тетрадок смягчат сердце матери. Но Надежда Фёдоровна выбрала наугад теорему и велела доказывать. И Тася без сопротивлений сдалась, из глаз её потоком хлынули слёзы: именно эту теорему она целиком переписала у Димки.
— Что мне с тобой делать? — ломая руки, говорила в отчаянии Надежда Фёдоровна. — Был бы дома отец! Ведь одна-одинёшенька с двоими детьми. Воспитывай, корми, одевай! И всё-то одна!
При вспыльчивости Надежды Фёдоровны любая мелочь выводила её из равновесия — начинались восклицания, жалобы, от которых Тася рыдала всё громче.
Надо было случиться, что как раз в этот неудачный момент Дима привёл в гости своего друга Федю Русанова. Коротенькая куртка на «молнии» и спортивный свитер необыкновенно красили Федю! В своей меховой ушанке и белых валенках он похож был на легендарного исследователя Арктики.
Тася мгновенно вытерла слёзы и, покосившись на зеркало, увидела с ужасом свой вспухший от рёва, чудовищно красный нос. С какими надеждами готовилась она к этой встрече! Мечтала, ждала! За что судьба так немилостива к Тасе?
— Как мы только с такими плаксами в интернате вместе учились? — пренебрежительно бросил Дима, стесняясь перед Федей за Тасю.
Надежда Фёдоровна, вместо того чтобы хоть при госте заступиться за дочь, как всегда, взяла Димину сторону:
— Да, с такими ленивицами мало радости вместе учиться. Но есть же, я надеюсь, и неглупые девочки?
И вдруг Федька Русанов, который совсем недавно высмеял весь седьмой «А», став для этого случая стихотворцем, необъяснимо изменил позиции.
— Например, Женя Спивак! — ни с того ни с сего поддержал он Надежду Фёдоровну. — Я с Женей на одной площадке живу. Столько читает — не угонишься! Популярную астрономию, занимательную физику, путешествия… даже перечислить заглавия книг затрудняюсь.
Тася обомлела. Федя Русанов, поэт, из-за которого она отвергнута классом, покинул её с постыдным бездушием. Недоставало, чтобы ему понравилась большеротая Женька Спивак!
— Одно ясно, — продолжала Надежда Фёдоровна. — Пустые жернова, как их ни крути, муки не намелют.
— Точно! — подхватил Федя Русанов.
Что они подразумевали под пустыми жерновами, Тася не поняла. Федино вероломство её сразило. Не было смысла выяснять отношения. Забыть, скорее забыть несчастную любовь! Навсегда вычеркнуть из сердца Федю Русанова, который, сняв куртку с «молнией» и оставшись в пушистом свитере, стал похож на чемпиона спорта.
Они засели с Димой за шахматы. Тася не существовала для Феди Русанова! Она была для него не больше чем ноль.
Потянулись бесцветные дни. Тася с робкой надеждой ждала, когда подругам надоест её презирать за стишки, которые Федька написал и забыл, не придав им, по своему легкомыслию, никакого значения. А она так жестоко, столько времени платится! Никто не предлагал Тасе дружбы. Все привыкли обходиться без неё. А Наташа, Тасина соседка, стала кочевником, путешествуя по чужим партам, где случалось свободное местечко, лишь бы не сидеть рядом с ней. Оставалось пропадать в одиночестве.