Пока же, ныне — на допросах химерического преторианца — по-прежнему «да» и «нет» не говорили, правда, пригрозив молчальнику пыткой, чего он и не перенёс. Дело — за отсутствием главного виновника — закрыли. А на его место — главнокомандующим — был назначен генерал-аншеф В.В. Фермор, англичанин по происхождению, бывший некогда начальником штаба у Миниха, а последнее время служивший главным директором императрициных построек.
Армия под его командованием по первому зимнему пути снова двинулась в Восточную Пруссию и в короткое время в январе 1758 года заняла её, благо и Левальда там уже не было — его корпус был переброшен в Померанию против шведов. В этом походе Пётр Румянцев командовал одной из двух наступающих колонн и занял Тильзит. Затем во главе своих частей он вместе с войсками генерала И. Салтыкова вступил в Кёнигсберг и Эльбинг. Вступил уже генерал-поручиком — чин сей был пожалован ему на Рождество.
Из Кёнигсберга вновь испечённый генерал-поручик был отправлен в Столбцы, что около Минска, — переформировывать кавалерию. Здесь учли его опыт 1756 года, когда он формировал новые гренадерские полки. Через три месяца Румянцев привёл в Мариенвердер 18 эскадронов, оставив на месте кадры для дальнейшего пополнения. Это, вместе с переформированными им же кирасирами, дало до семи тысяч регулярной конницы. С частью её он и маневрировал до последовавшей в августе осады Кюстрина.
Ох, Кюстрин, Кюстрин! Несчастливый для русских городок. Как ни крути, — а несчастливый. Ведь с него всё началось, а уж как закончилось-то!
Вообще-то, Кюстрин после занятия Восточной Пруссии стал главной стратегической целью военного плана Конференции. Эта крепость была узлом дорог и переправ при слиянии Варты с Одером на правом берегу последнего. «Чрез то король прусский лишился бы всей Померании и части Бранденбургии», — отмечалось в плане.
«Конференция» считала, что, «овладев Кюстрином, можно по справедливости удовольствоваться тем почти на всю кампанию нам и нашим союзникам». Это был типичный подход западноевропейской стратегии. Стратегия эта проявилась и в том, что сформированные в западных областях России пополнения были организованы — вместо того, чтобы влиться свежей кровью в поредевшие полки ветеранов — в отдельную группу, названную Обсервационным корпусом и двигавшуюся из района формирования с отставанием от главных сил армии, шедшей из Нижней Вислы. Фактическое разделение армии на две группы имело своим следствием ошибочную мысль Конференции и Фермора решать различные самостоятельные задачи каждой из этих групп. Планировалось направить Обсервационный корпус к крепости Глогау и Франкфурту-на-Одере с целью овладения ими только силами этой группы.
Фермор вышел с зимних квартир в конце мая, но лишь 4 августа 1758 года русская армия подошла к Кюстрину и после жестокого обстрела всей своей артиллерией зажгла крепость. Фридрих во главе тридцатидвухтысячной армии поспешил на помощь гарнизону. Тогда Фермор приказал снять блокаду и отступить.
Согласно его распоряжениям, армия заняла позицию на обширном поле, имея в тылу деревню Цорндорф. Поле было всё в холмах, его перерезали два больших оврага. Словом, для человека, свято верившего в линейную тактику ведения боевых действий, Фермор выбрал не самую лучшую позицию.
В ночь на четырнадцатое Фридрих в обход правого фланга русской позиции зашёл Фермору в тыл. Тот, перепутав прусскую армию с турецкой, решил построение своей армии скопировать с классических каре, применяемых против осман. Продолговатый четырёхугольник со спрятанными внутри его обозами и артиллерией — таково было построение русского войска. Поскольку пруссаки зашли Фермору в тыл, то тот был вынужден с утра перевернуть фронт армии, то есть первая линия стала второй, правый фланг — левым.