Я дошёл до границы, где тотчас узнал, что неприятельская армия подвигается очень медленно и что большая часть её находится ещё в Польше, но что казаки и её кавалерия подходят уже близко к нам. Я приблизил к себе мою пехоту, а тем временем разузнал, что делается в окрестностях. Казаки наводнили, так сказать, всю страну; жалобы слышались со всех сторон, но у меня в распоряжении было только тридцать гусар. Их не достаточно было для преследования этих грабителей, которые, кажется, только для того и воюют, чтобы разбойничать.
Наконец, пехота пришла, и я двинулся на границу, я полагал, что казаки, узнав, что в тылу у них наше войско, не захотят подвергаться нападению. Так и случилось: они ушли, чтобы присоединиться к остальной русской кавалерии.
Оправившись от первого отчаяния, бедные жители толпами приходили ко мне жаловаться на жестокости казаков. Я не имел средства ни утешить их, ни отомстить за них, а старался возбудить в них храбрость и терпение; тем не менее, чтобы прикрыть страну, я подвинулся к Дризену, небольшому городку на границах Польши, в котором стоял наш гарнизон в двести человек солдат. Этот город, по выгодному своему положению, давал мне возможность подвигаться то вправо, то влево, смотря по надобности, и даже удерживаться там от натиска лёгкого войска.
Между тем шпионы, посланные мной в Польшу, донесли, что генерал Румянцев с кавалерией находится уже в Филене, в трёх милях от Дризена, но что пехота, идущая тремя колонами, ещё далеко назади. Я подвигался вперёд и в одной миле от Дризена встретил войска, оставлявшие его гарнизон. Комендант подтвердил мне донесение шпионов, что Румянцев был в трёх милях от нас с кирасирами, драгунами, гусарами и казаками, и сказал, что он удаляется, так как не в состоянии выдержать осаду. Я уговаривал его следовать за мной и возвратиться назад, и обещал ему идти вместе, если не останется ничего лучшего. Он возвратился со мной.
Я исследовал тотчас все дороги вместе с ним. Расставили караул, где было нужно, а остальную часть войска я разместил у горожан для отдыха. После полудня подошёл к нам сильный неприятельский отряд, но, встретив сопротивление, удалился. На другой день нас снова атаковали. Довольно сильная перестрелка с обеих сторон продолжалась два часа; но наше упорное сопротивление заставило русских ещё раз удалиться и оставить нас в покое.
Вскоре полетели ко мне курьер за курьером из Кюстрина и Франкфурта с просьбами о помощи. Казаки прорвались в ту сторону, и, по своему обыкновению, совершали тысячи жестокостей. Я отправил одного подполковника с четырьмястами солдат к Франкфурту, для прикрытия местности, а сам следил за отрядом Румянцева, стоявшего против меня, а также за движениями остальной русской армии, шедшей через Польшу к нашим границам, и доносил о том графу Дона.
Ещё должен был я следить за тем, не повернёт ли неприятель к Силезии, остававшейся без войск, взятых королём для осады Ольмюца. А так как принц Генрих занимал и прикрывал Саксонию, то весьма важно было следить за всеми движениями русских, чтобы поспешно известить о том графа Дона, армия которого должна была нести две обязанности — и стоять против шведов, и преграждать русским путь в Силезию.
Только по зрелому обсуждению всех этих трудных обстоятельств и принимая во внимание массу наших врагов, можно составить себе верное понятие о беспредельной находчивости гениального Фридриха. Я считаю за чудо, что он не был уничтожен сто раз общими усилиями стольких держав, стремившихся к его погибели. Он должен был снять осаду с Ольмюца. Обоз, вёзший ему продовольствие из Силезии, был атакован в пути генералом Лаудоном и не мог прибыть в лагерь. Из Ольмюца Фридрих ушёл в Силезию, что заставило русских остаться позади Одера и развернуть все свои силы против нас.
Позиция, занятая мною в Дризене, была самой удобной для начала. Граф Румянцев приготовился к сильному нападению на меня. Шпионы прекрасно служили мне, и я вскоре узнал, что он намерен атаковать меня с фронта в то время, как два других отряда перейдут вброд реку Нетцу, протекавшую передо мной, и пойдут к нам в тыл. Я должен был оставить позицию и уйти в Фридберг, небольшой городок, отстоявший отсюда на десять миль.
Генерал Дона послал в Ландсберг генерал-майора Руша, с тысячью гусар и четырьмя батальонами гренадер. Ландсберг был в трёх милях позади меня и, в случае крайности, мог служить мне убежищем. Генерал Дона извещал меня в то же время, что идёт со всей армией к Франкфурту-на-Одере, главному месту сборища, им назначенному. Таким образом он предоставил шведской армии всю местность между Берлином, Штеттином, Анкламом и Деммином, и эта армия легко могла бы послать отряды к Берлину, как делали то русские и австрийцы, но по обыкновению, не умела воспользоваться выгодными для неё обстоятельствами.