Как-то выдался душный, грозовый день. Всю ночь полыхали зарницы, глухо рокотал гром, по небу пошли тяжёлые рваные тучи с желтоватыми прожилками по краям. Женщины сидели в Олиной светёлке. Катерина вышивала. Ольга в который раз принималась писать Шатилову. Вдруг отворилась дверь, и вошёл он сам.
— Алексей Никитич! — тихо вскрикнула Ольга, поднимаясь навстречу ему.
Шатилов задержал её руки в своих и по очереди поцеловал их. Он не отрывал от её лица взгляда, на этот раз как-то особенно пристального, и это смущало и сердило Ольгу. Катерина двинулась было к выходу, но Ольга испуганно ухватилась за неё.
— Вот, сударь Алексей Никитич, это Катерина. Вы, верно, полюбите её. Да какой же вы бледный стали! Знать, не легко на войне? Когда приехали из армии? Батюшка не повстречался вам?
Она сыпала вопросами, не дожидаясь ответа. Шатилов, пытаясь улыбнуться, сказал:
— Я был контужен, да и устал с дороги: мчу день и ночь эстафету о великой победе над Фридериком. Оттого и бледность.
С внезапной решимостью он перебил себя:
— Соберитесь с силами, дорогой друг мой: я привёз вам предсмертное благословение Евграфа Семёныча. Он погиб в той самой баталии, в которой мы одержали победу.
— Что? — тихо сказала, скорее выдохнула, Ольга. Она подошла вплотную к Шатилову. — Погиб?
— Ольга, — страдальчески произнёс Шатилов, — поверьте мне…
— Молчите! Молчите! Так вот почто сердце у меня всё щемило… Теперь не стало для меня света солнечного! — Она упала головой на стол, и слёзы полились из её глаз.
Шатилов с лицом, исказившимся от страдания, подошёл к ней и робко провёл рукою по её склонённой голове. Ольга зарыдала ещё отчаяннее. Шатилов беспомощно постоял подле неё и неверными шагами пошёл к двери.
— Ольга, будет! — с силой, почти строго сказала Катерина. — Это только бабы брешут, что слезами горе облегчишь. Растравишь только больше.
— Трудно мне, Катеринушка, — простонала Ольга, — больно мне… Господи! Хоть бы прибрал меня!
Катерина наклонилась и, обняв за плечи Ольгу, прижала её голову к своей груди…
— Молодо-зелено. Если всякий раз, как беда, смертушки искать, то недолго по земле ходить доведётся. А ты знай: как упадёшь, опять встань и вперёд иди… да в гору… Пусть ноги искровянятся — ты на карачках ползи, колени сотрёшь — на брюхе поползи. Только так жить можно…
Она ласково гладила шелковистые волосы девушки, и Ольга постепенно затихла.
Глава третья
На балу
1
Привезённое Шатиловым известие о победе под Кунерсдорфом вызвало общее ликование. Словно отблеск славных петровских побед осветил русские знамёна. Радость от Гросс-Егерсдорфа была омрачена постыдным отступлением Апраксина. Пальцигский успех казался недостаточно крупным. Но Кунерсдорф не оставлял сомнений: сам Фридерик был разбит здесь невиданно, хотя с ним были всё его лучшие генералы и огромная армия. И не случайность, не игра военного счастья решила эту грандиозную битву, а соревнование искусства воинского и доблести бойцов.
Было роздано множество наград. Салтыкова произвели в фельдмаршалы, всех участников сражения наградили особой медалью с надписью: «Победителю над пруссаками». Шатилов был сразу произведён в премьер-майоры[21]. Императрица обласкала его, канцлер Воронцов подарил ему золотую табакерку в форме рога. Его приглашали на все празднества. При дворе один бал сменялся другим, и ему приходилось бывать на каждом.
Недели через две после его приезда во дворце был назначен бал-маскарад. По излюбленному императрицей обычаю мужчины должны были явиться в женских платьях, а женщины, — в мужских костюмах. Алексей Никитич с отвращением напялил на себя доставленный ему наряд тирольской крестьянки и отправился во дворец.
Там было шумно и весело. В главной зале — «ротонде» — была устроена колоннада: всюду высились громадные зеркала, обвитые зеленью и цветами, висели восточные ковры, картины, прихотливые украшения. В углу стоял золотой слон, нёсший на спине великолепные часы и шевеливший ушами и хвостом.
Мимо Шатилова мелькнули две фигуры в платьях и маленьких масках и остановились немного поодаль.
— Говорят, сегодня одного воска в свечах на пятьдесят тысяч будет сожжено, — сказала невысокая, скромно одетая монахиня.
21
В русской армии в середине XVIII века были такие чины: сержант, прапорщик, подпоручик, поручик, капитан-поручик, капитан, секунд-майор, премьер-майор, подполковник, полковник, бригадир, генерал-майор и т. д.