Выбрать главу

Мальчик оказался очень болезненным. Но так как от наследника престола и не требовалось, чтобы он родился Геркулесом, то двух месяцев отроду младенец был объявлен наследником престола. В честь его была выбита медаль, на которой было изображено, как Анна Иоанновна протягивает ему корону; во всей стране снова служили молебны, поэты слагали оды.

В том же 1740 году Анна Иоанновна умерла. Малолетний император остался со своей матерью.

Худшей опоры нельзя было и придумать. При Анне Иоанновне главные посты в государстве занимали немцы. Мелкий курляндский дворянин Бирон настолько вошёл в доверие к императрице, что стал полновластно распоряжаться в России.

Среди народа росла ненависть к засилью иноземцев. При Анне Леопольдовне это засилье продолжалось.

Дворяне роптали всё сильнее. Они желали видеть на троне русского человека, и, вдобавок, человека, целиком обязанного им, человека верного, при котором им будет привольно жить. Такой человек был: дочь Петра I, Елизавета.

Однажды Елизавета спросила у бывшего тверского архиепископа Феофилакта Лопатинского, знает ли он её.

— Ты — искра Петра Великого, — ответил Лопатинский.

Анна Леопольдовна не сумела завоевать ничьих симпатий. По целым дням она сидела в своей спальне, немытая, нечёсанная, вечно ссорясь с мужем. Никто не был предан регентше. Дни её правления были сочтены.

Ночью 25 ноября 1740 года Елизавета Петровна явилась в казармы Преображенского полка.

— Ребята, вы знаете, чья я дочь? — обратилась она к гренадерам. — Пойдёте ли вы за мной?

— Матушка! Умрём за тебя, — хором закричали они и, разобрав ружья, двинулись в Зимний дворец.

Елизавета не поспевала за ними. Тогда гренадеры взяли её на руки.

Когда несколько десятков преображенцев подошли зимней ночью к дворцу, только один человек попытался оказать им сопротивление. Это был барабанщик, приготовившийся забить тревогу. Домашний врач Елизаветы, француз Лесток, проколол ножом кожу барабана. Караульные солдаты, зевая, дали себя арестовать.

— Сестрица, пора вставать, — сказала Елизавета, входя в комнату регентши.

Анна Леопольдовна, увидав нежданно появившуюся в спальне Елизавету с гвардейцами, даже как будто не удивилась.

— Как! Это вы, сударыня? — только и сказала она. Растерявшиеся больше её гвардейцы уронили одну из её маленьких дочерей. Девочка ушибла голову; мать взяла её на руки и безмолвно отправилась в Шлиссельбург.

О малолетнем императоре вспомнили в последнюю очередь. Его вынули из кроватки и плачущего повезли вслед за матерью. В санях он кричал и метался. Холодные мерцающие звёзды освещали его путь.

Жизнь неудачливого императора Ивана VI протекала своими путями. Из Шлиссельбурга низверженное семейство отослали в Ригу, с тем чтобы отпустить в Брауншвейг. Но в дело вмешался Фридрих II. С брауншвейгскими герцогами у него были свои счёты, и он начал забрасывать Петербург эстафетами о гибельных последствиях предполагаемого шага. Елизавета заколебалась. Несколько горьких, непочтительных слов Анны Леопольдовны, о которых было тотчас донесено, усилили эти колебания. А тут пришло сообщение, что маленький Иван сказал Салтыкову, приставленному стеречь пленников:

— Вот я вырасту большой — и срублю тебе голову.

Елизавета ужаснулась: так вот кого она собиралась выпустить на волю! Было принято новое решение: курьер помчался в Ригу, низложенная царская семья перевозилась в глубь России. Эта «глубь» оборотилась сперва городом Раненбургом, подле Рязани, потом вскоре — Холмогорами. Холмогоры стали могилой для Анны Леопольдовны и её мужа, герцога брауншвейгского. Дочери были через тридцать лёг отпущены Екатериной II в Мекленбург. Но всего трагичнее сложилась жизнь мальчика.

В шумной веренице балов и машкерадов Елизавету неотступно преследовал образ маленького нецарствовавшего государя. Что было делать с ним? Когда всё семейство Анны Леопольдовны перевозили в Холмогоры, Ивана отделили от матери. Весь мир сосредоточился для него в маленькой комнате и двух грубых тюремщиках. Ребёнок дичал. Но получавший пищи ум начал тупеть.