Острие камня понемногу прогрызало в земле ровные отметины. Гексаграмма была почти готова.
Эрлай вдруг встрепенулся и, вскрикнув, указал на горизонт. Камень дрогнул в руке, и линия пошла вкривь.
Эдвард чуть не запустил в него этим камнем, но вовремя опомнился. Таким каменюкой и расшибить что-нибудь человеку можно.
— Ну блин, ты говорил, мешать не будешь! — Эдвард сердито затёр неровный участок и глянул туда же, куда таращился Эрлай.
К ним направлялась целая стая сов. Крупные птицы цвета песка летели клином, точно какие-нибудь журавли, и залитое солнцем небо совсем их не пугало.
— Вам не кажется это странным? — коснувшись кончика носа, спросил Эрлай. — Как-то они очень целенаправленно летят.
— Может они это, прикормленные? — Эдвард вернулся к кругу. — Ну, как голуби.
— Как ты это себе представляешь? Поезд здесь не останавливается.
— Тогда цирковые?
— Я поражаюсь твоей фантазии… — вздохнул Эрлай. — Хотя, в чём-то ты прав. Их явно кто-то тренировал.
Совиный клин плавно снижался. Эрлай вдруг шагнул вбок, загораживая обоих алхимиков от птиц, и резко взмахнул рукой.
Воздух со свистом рассекло что-то тёмное и длинное. Хлестнув по совиному вожаку, оно обернулось вокруг него, как змея. Эрлай дёрнул её на себя, и птицу бросило прямо ему под ноги.
Совиный строй сломался. Птицы суматошно заметались над головами людей, но улетать почему-то не торопились.
Пойманная птица извивалась на краю формулы, пытаясь добраться клювом до верёвки, которая сдавила её крыло. Птица таращилась на Эдварда немигающим взглядом, словно молила выпустить её на волю.
— Эй, отпусти их вожака, они тогда улетят!
Эрлай рванул верёвку, и сова повисла в воздухе вверх ногами. Несколько мгновений он изучал птицу взглядом, а потом вдруг отбросил её от себя.
Вся совиная стая вдруг бросилась вниз.
Им навстречу метнулось пламя. Дуга ослепительного жара отшвырнула их прочь, и в ушах зазвенело от пронзительных криков. Эдвард закашлялся от едкого запаха палёных перьев. В глазах защипало.
— Вот это вы дали жару! — Эрлай звонко рассмеялся, наклонившись к уцелевшей птице. — Если не возражаете, я заберу эту в качестве трофея?
Сова щёлкнула клювом совсем рядом с его пальцами, захлопала свободным крылом. Эрлай дал ей немного отползти, но потом подтянул птицу обратно, рванув верёвку словно поводок.
— Хватит.
В первый момент Эдвард не узнал этот ледяной голос. Только обернувшись он сообразил, что говорил Рой.
— Да бро-осьте, она это заслужила. Жаль, что до своих хозяев она в таком состоянии не доберётся… Кстати, что думаете делать с ними?
Огненный не ответил. Он поднялся, на ходу выхватив из кармана пистолет. Эдвард тоже вскочил, но подбежать к птице не успел.
Бахнул выстрел.
На какой-то миг Эдварду показалось, что Огненный промахнулся. Он подскочил к птице, которая слабо трепыхалась на земле, схватил её в руки. Сова прерывисто дышала, раззявив клюв, и неудержимо дрожала.
— Её… её надо чем-то перевязать! — Эдвард хотел перехватить сову поудобней, когда Эрлай вырвал её из рук, дёрнув верёвку. — Эй, верни!
— Тебя не учили сначала проверять, что ты трогаешь? — Эрлай в пару движений намотал верёвку на запястье и прижал птицу к груди.
— Отдай!
Эдвард хотел броситься на него, но чужая рука схватила за шиворот и несильно встряхнула. Обернувшись, Эдвард показал Огненному кулак.
Рой выглядел таким спокойным, словно ничего не произошло. От этой мысли в груди заныло.
— Ей уже не помочь, Эдвард.
— Мда-а, выстрел прямо в цель, — обиженным тоном протянул Эрлай. — Эх, а я-то собирался… Чёрт, не ожидал от вас такого сочувствия к пернатому привету от ишваритов.
Эдвард сильно закусил губу. У него руки дрожали от желания врезать Эрлаю, но с такой же силой он жаждал отдубасить Огненного.
Эрлай по-птичьи склонил голову набок и неприятно усмехнулся:
— Знаете, полковник… вы сейчас осуждаете меня, но вы-то куда более жестоки. Застрелить живое существо на глазах у ребёнка… Обидно, да, Эдвард?
В его тоне не было и капли сочувствия. Эрлай насмехался над ними всеми, даже не пытаясь это скрывать.
Эдвард взглянул на Огненного. Он по-прежнему выглядел безучастным, а ещё почему-то усталым.
— А ты не сваливай всё на одного! Ты сам её мучил!
Эрлай развёл руками в стороны и чуть склонил голову, как на представлении. Птица закачалась на верёвке пернатым маятником.
Со стороны поезда донёсся тихий вскрик. Эдвард поперхнулся, когда увидел, кто к ним спустился.
Ещё сонный и страшно бледный Альфонс ринулся к Эрлаю, который замешкался на долю секунды и не успел задрать руку повыше. Вцепившись ему в локоть, Альфонс лихорадочно нащупывал конец верёвки свободной рукой.
— Зачем вы так, она же живая! Что она вам сделала?! — Альфонс выдернул верёвку у растерявшегося Эрлая и отступил на шаг, прижимая к себе птицу.
— Ал, она уже… — Эдвард хотел подбежать к нему, но ноги словно вросли в землю.
— Ничего не уже, она дёрнулась!
Эдвард впился в неё взглядом. Ветер шевелил светлые перья, но судорожно сжатые когти даже не дрогнули.
— М-м-м, я бы поостерёгся держать её так близко к когтям, — Эрлай нарочито медленно направился к брату. — Разве ты не видишь, что на них яд?
Волна мурашек пробежала от затылка до пяток, сбилась холодным комком в груди, вытесняя воздух.
— Ал… положи её.
— Не положу! Вы… вы все врёте!
Альфонс теснее прижал к себе птицу, косясь в сторону перелеска. Эдвард сразу представил, как брат бродит там один, в темноте, больной и холодный, как призрак.
— Ал, подожди! Она не могла дёрнуться, полковник, он…– Эдвард замялся. — Он её…
Хватка на плечах вдруг ослабла. Огненный шагнул в сторону, и в глаза бросились белые перчатки. Когда он только успел их натянуть?
— Давай тогда проверим, бьётся ли у неё сердце.
Альфонс заколебался. Он косился то на деревья позади, то на Огненного. Эдвард шагнул было к ним, но Рой вытянул руку в сторону, не давая к ним приблизиться.
— А если бьётся, тогда… что тогда? — тихо спросил у него Альфонс.
— Тогда мы ей поможем.
Хмыкнув, Эрлай выразительно изогнул бровь, но Огненный к нему так и не повернулся. Эдвард заметил, как помрачнело его лицо. Эрлай вытаращился на спину Роя, точно готовая к броску кобра, и Эдвард сам не заметил, как оказался между ними.
Холодный взгляд Эрлая переместился на него.
— Да делайте, что хотите. Только не забудьте потом вернуть мне верёвку.
— Ага, щас, — зашипел Эдвард. — Чтобы ещё кому-то от тебя так досталось?
Эрлай прикрыл кулаком рот, но он услышал тихое хихиканье. Синие глаза Эрлая вдруг широко распахнулись, и в них на миг сверкнула звериная желтизна.
— Обещаю, кого не надо я ей не задену.
Эдвард невольно оглянулся на Роя, который напару с Альфонсом прощупывал у птицы пульс.
— Ты злишься из-за неё? Как мило. Интересно, если бы полковник погиб под её когтями, ты тоже бы её жалел?
— Я не… неправда! И… это… про яд ты выдумал, да!
— Пра-авда? Тогда почему бы вам это на ком-то не проверить? — Эрлай махнул зевакам, которые сгрудились у круга преобразования. — Господа, кто-нибудь хочет опровергнуть мои слова?
Эрлай вздёрнул подбородок, разглядывая их из-под полуопущенных век. Эдварду показалось, что даже черты его лица стали тоньше, как у какого-нибудь аристократа.
— Не надо! Тебе что, птицы не хватило?! — в ушах зазвенело от собственного крика, но это не помешало Эдварду добавить: — Признайся уже, что соврал!
Эрлай вдруг улыбнулся, а затем наклонился к нему. С трудом подавив желание шагнуть назад, Эдвард вскинул голову и почти упёрся ему в лоб.