— Что? Пинако что? Уинри, договаривай!
— Она… Она в-в-в…
Эдвард облизнул губы, сухие как страницы алхимических трактатов.
— В больнице? Она в больнице?
Уинри ответила не сразу. Она судорожно вздыхала, видно, пытаясь унять плач, и лишь после этого сдавленно угукнула в трубку.
От нахлынувшего облегчения Эдвард сполз на пол. Провод натянулся, и телефон уехал на самый край.
— Она… она в сознании? — хрипло спросил Эдвард. — Да? Тогда… тогда скажи ей, что мы в порядке. Огненный нас принял.
Уинри шумно шмыгнула носом.
— Эд, а вы правда не на улице? Если врешь, я тебя, я тебя сту-укну!
Трубку вдруг обхватила чужая рука. Вздрогнув, Эдвард поднял глаза: над ним стоял Огненный.
— Дай-ка на минуту.
Эдвард разжал пальцы, позволяя забрать трубку, и перебрался поближе к Альфонсу. Брат тут же сцапал его за плечо, больно впившись ногтями.
— Добрый вечер? Это Огненный. Да, они у меня, — спокойным голосом подтвердил Рой, подвигая телефон на середину тумбочки. — Что? Нет, мисс, всё обошлось. Ишвариты никому не успели навредить.
Подтянув колени к груди, Эдвард уткнулся в них лбом. Брат дрожал и жался к нему.
— Это что, это мы её…
— Конечно. Пожелайте ей от меня здоровья.
— Нет, Ал, — слабым, похожим на шелест листьев голосом, возразил он. — Это я.
— Благодарю. И вам.
Эдвард услышал глухой щелчок трубки. Даже не поднимая головы, он ощутил на себе взгляд Огненного. Ему резко захотелось, чтобы Рой высказался, дал повод поссориться. Всё лучше, чем сидеть так. Эдвард вскинул голову и вперился в него взглядом. Когда Огненный провёл по лицу рукой, Эдвард даже вперёд подался в предвкушении, но Рой смотрел на него без малейшего осуждения.
Эдвард обхватил себя за плечи. Глаза пекло, но он привычно подавил порыв заплакать и глянул искоса на брата. У Альфонса дрожал подбородок, и глаза блестели сильно-сильно, но он держался.
Сглотнув ком в горле, Эдвард тихо спросил:
— С ней совсем всё плохо, да?
— Нервное истощение. Не смертельно, но весьма неприятная вещь, особенно в таком возрасте.
Внутри что-то оборвалось. Под рёбрами закололо, как после долгого забега.
— Я…я не…
— Все мы чего-то не хотели. Но сделали.
Эдвард приподнял голову. Рой смотрел мимо него, покачивая в руке карандаш. Его острие почти касалось красноватого пятнышка у большого пальца.
— Ты когда обжечься успел? — нахмурился Эдвард.
— Пока чайник ставил. Чёртовы спички…
— Зачем они тебе? Ты ж это, — он втянул носом воздух, но глубоко вдохнуть не получилось, — Огненный.
— Чайник? — запоздало откликнулся Альфонс. После слов Роя он будто проснулся, даже дрожать перестал.
Эдвард хихикнул. Мысль о том, что Огненный алхимик обжёгся простой спичкой была до неприличия нелепой. Альфонс со своим чайником тоже показался ему почему-то смешным. И руки у него тоже были до смешного холодные, будто лягушку трогаешь. Эдварда пробило на смех. Волна неконтролируемого веселья захлестнула с головой. Он задыхался от этого смеха, тонул в нём, как в воде, и никак не мог выгрести куда следует, потому что берега не было.
Свет от лампочки загородила тёмная фигура. Эдвард схватился за неё, едва ли отдавая себе отчёт в том, что творит, хотя и понимал, кто перед ним сидит. Рой не двигался. В таком положении он ещё больше напоминал скалу посреди шторма.
Эдвард не знал, сколько просидел вот так, цепляясь за Огненного, но наконец приступ безудержного веселья стих. Шмыгнув забитым носом, Эдвард потёр мокрые щёки и стрельнул взглядом по сторонам.
— Это… ну блин… ну чего вы тут столпились… — пробормотал он, икая через слово. — Ничего такого же…
Эдвард кашлянул. Горло саднило, как будто его наждачкой подрали, но досадливо скривился он вовсе не поэтому. Повёл себя, как перепуганный ребёнок, ещё и на уши всех поставил.
Эдвард глянул исподлобья на Роя, затем на Альфонса. Так и хотелось крикнуть, что никакая он не мелочь, и нечего смотреть на него так, будто он даже встать сам не сможет!
— Пусти, — буркнул он, протискиваясь мимо Огненного. — Я пить иду.
— Стой, стой, я тоже! — спохватился Альфонс.
У Эдварда не было настроения играть в догонялки и выяснять, кто первым доберётся до кухни. Он готов был на этот раз уступить первенство Альфонсу, но тот как нарочно запнулся об свою же ногу и кубарем полетел на пол.
Забыв про воду, Эдвард присел перед ним. Брат морщился и потирал ногу, на которой расцветал синяк.
— Ал, ну ты… — вздохнув, Эдвард потянул его за руку. — Давай, я тебя довезу.
— А не уронишь? — с опаской спросил брат.
— Да я двух тебя поднять могу и не упаду, вот!
Альфонс не больно-то и сопротивлялся. Оказавшись у Эдварда на спине, он раскинул руки и замахал ими, точно крыльями. Эдвард на всякий случай крепче обхватил его за ноги, чтобы и правда не уронить.
На кухне уже свистел чайник.
Эдвард оглянулся. Рой как раз направлялся к ним, когда Альфонс невольно загородил ему проход, изображая птицу.
— Пароль! — гаркнул Эдвард, пользуясь замешательством Огненного.
— Чайник выкипит.
Заметив, что происходит, Альфонс прекратил изображать птицу и обхватил брата за шею.
— Неправильно! У тебя ещё две попытки!
— Эдвард.
Рой чуть было не прошёл мимо, но Эдвард пригнулся и сам расставил руки в стороны, не пуская его за порог.
— Эй, моё имя не считается! И цифры тоже!
— Фламель?
Эдвард уставился на него, не в силах выдавить ничего, кроме «о». А что тут ещё скажешь, когда он так легко угадал то, что угадать не должен был?
Так и не найдясь с ответом, Эдвард пропустил его на кухню. Чайник тут же прекратил свистеть, зато зашипело масло на сковороде.
Сгрузив Альфонса на стул, Эдвард подошел к плите и встал почти вплотную к Рою, разглядывая чайник. Темную поверхность сосуда оплела серебристой паутиной гравировка, в которой угадывался герб Аместриса.
— Ты как угадал? — выпалил Эдвард.
Рой указал на глаза, а затем постучал по лбу и улыбнулся. Эдвард чуть не пихнул его по привычке, но сдержался из-за сковородки. Ну его, обожжётся ещё, даром что Огненный.
Эдвард запрокинул голову, разглядывая шкафчик, и сразу упёрся взглядом в лиловый бок коробки. Отсюда он не мог увидеть, что там находится, как ни вытягивался, так что он повернулся к Рою.
— Достань эту штуку, а?
— Я достану, — вызвался Альфонс. — Я тут ближе.
Он подвинул стул так, чтобы дотянуться до шкафчика. Брат вскарабкался на него, словно дразнил все притаившиеся неприятности, и потянулся к полке.
— Ал, слезь!
Словно не слыша, Альфонс потянулся к коробке. Эдвард следил за ним, почти не моргая: надо же кому-то его ловить, если грохнется! На всякий случай Эдвард перебрался поближе к нему и вытянул руки.
Оглянувшись на него, Альфонс протянул коробку. Эдвард схватил её одной рукой, на ощупь определил, где начинается стол, и поставил её на самый край.
— Она сейчас свалится, — с высоты своего поста заметил брат.
— Ты смотри не свались.
Альфонс не стал опираться на протянутую руку и с гордым видом спустился сам. Только теперь Эдвард смог выдохнуть. Он старался не показывать, как волновался, так что уставился на чайник, который как раз уместился между тремя керамическими кружками. Две были из одного набора с чайником, третья выделялась белизной и рисунком: с одного бока на ней распластали крылья птичьи силуэты, похожие на ворон.
— Ты смотри какие, — Эдвард повернул её другим боком, снова воронами к себе, и бросил взгляд на Роя, который скрылся за дверцей холодильника. — А чего они только с одной стороны?
— Тебя испугались.
Показав ему язык, Эдвард убрал кружку в сторону. На столе была ещё одна вещь, которая не давала ему покоя. Эдвард подтянул к себе лиловый шестигранник коробки, повернул боком. С правой стороны у неё торчал заводной ключ.
— Рой, а что здесь? — спросил Эдвард, разглядывая крышку. — Всякое-якое, да?