Раз они задерживались, причина была не в бандитах. Дело явно выходило за рамки привычных разборок и касалось чужих жизней.
Услышав вздох, Энви покосился на его источник. Эдвард устроился на стуле с ногами и сверлил взглядом дверь. Его братец перелистывал книгу, подперев щеку рукой.
— Уже темнеет, блин, — пробурчал Эдвард.
— Н-да. В такое время лучше не ходить одним.
Мальчишка растерянно глянул на гомункула.
— В сказках ночью пробуждается всякая нечисть, — сделав страшные глаза, провыл Энви, но его спектакль испортил Хавок.
— Да с преступностью никакой нечисти не надо. Но ты не бойся, я вас проведу.
Эдвард кивнул и снова уставился на дверь.
Энви с досадой скривился, припомнив, как Хавок переглядывался с Огненным. Вот они о чём договаривались, значит… Раз Мустанг поручил ему отвести мелких домой, другому младший лейтенант их не отдаст.
Сидеть здесь и дальше было бессмысленно.
Энви поднялся с газетой в руках.
— Полагаю, моя помощь сейчас никому не нужна?
— Ты что, свидание кому-то назначил? — хмыкнул Хавок.
Энви сделал неопределённый жест рукой, и пока младший лейтенант задумчиво хмурился, гомункул успел добраться до двери. Коснувшись ручки, он оглянулся.
— До встречи, — приподнял воображаемую шляпу Энви и вышел из кабинета.
Душный воздух коридора скоро сменился уличным, с запахом каштанов, зелени и едва уловимой пока пряностью ночи. Приблизившись к фонарю, гомункул взмахом руки отогнал мошкару, развернул газету и пробежался взглядом по статье про скачки. Создатель метиса упоминался в самом конце. Говорилось, что Шу Такер жил в южном пригороде, до которого на той же машине добираться не меньше часа, но у Энви был свой способ срезать путь.
— Вечерние новости! — гаркнули за спиной.
Энви отскочил и налетел на фонарный столб, больно ударившись затылком. Так больно, что даже в глазах потемнело.
Морщась и потирая затылок, гомункул всё же разглядел причину своего испуга. Мальчишка, чуть старше дневного газетчика, усердно размахивал газетой, придерживая другой рукой видавшую виды сумку. Этот, похоже, был из семьи поприличней: башмаки у него сверкали, как у бульварного щёголя, а на шее красовался выглаженный галстук.
— Брысь отсюда! — прошипел гомункул.
— А я тут законно стою, — газетчик поправил галстук, поглядел на башмаки и как ни в чём не бывало продолжил: — Сегодня развлекательная колонка прямо обхохочешься. Да и новостная не отстаёт.
Энви с нарастающим раздражением глянул на свою газету. Нет, на сегодня с него точно хватит новостей!
Скомкав газету, он запустил снаряд в урну, которая стояла на той стороне улицы, и зыркнул на мальчишку. Тот восхищённо присвистнул. Подобрав камень, мальчишка размахнулся и швырнул его в ту же урну, но камень отскочил от еë ребристой стенки на тротуар.
— Мимо, — с затаенным чувством превосходства заметил Энви. — Продавать газеты тебе больше подходит.
Мальчишка протянул ему свой товар с такой надеждой, что Энви сразу же захотелось втоптать все его чаяния в грязь.
— Я не сказал, что это у тебя выходит лучше, — ехидно добавил гомункул, скрестив на груди руки. — И я не собираюсь брать твою дрянь.
— Дядь, а ты жлоб, — заявил газетчик, глядя ему прямо в глаза.
— Я жлоб?!.. Во мне нет жадности, дубина!
Газетчик состроил недоверчивую мину. Поправив лямку на плече, мальчишка скрылся за углом раньше, чем Энви придумал более достойный ответ.
— Я не жадный, — обиженно пробормотал гомункул ему вслед. — Я просто не люблю тратиться по пустякам. Эй, слышишь?!
Мальчишка не ответил. Выглянув из-за угла, Энви пошарил взглядом по пустой улице и наконец заприметил газетчика: юнец бегал перед Штабом, зазывая прохожих воплями на грани фальцета и свежими газетами.
В следующий миг гомункулу пришлось спрятаться обратно.
— Держи, — послышался голос Хавока. — Купишь своей девушке чего-нибудь. Она же у тебя есть?
— Ого, настоящая! — восторженно отозвался газетчик после небольшой паузы. Похоже, вопрос про девушку он пропустил мимо ушей. — Спасибо, дядь. Не то что этот хмырь белобрысый.
— Какой хмырь?
— Ну, он в форме был, но на военного не похожий. Мелочь на газету зажал, — парень пошуршал газетами, видимо, поудобнее устраивая их в сумке. — Брыськал мне тут. А я законно стою, говорю.
— Эй, а это не Эрлай? — судя по голосу, спросил Эдвард.
— Да похоже. Он у нас немного… нервный.
— Я заметил, — газетчик фыркнул. — А вы куда идёте, не этой дорогой случаем? Да? Тогда я с вами прогуляюсь? Там народа больше, а мне ещё вон сколько продавать, — он похлопал по сумке.
Энви слышал, как они приближались. В его планы совсем не входило сталкиваться здесь с Хавоком и мелкими, потому он отступил в темень, сел у стены и запустил процесс преобразования.
Фейерверк из алых разрядов прошëлся сплошной волной от макушки до пят. И минуты не прошло, как он весь покрылся перьями, стопы скрючились в птичьи лапы с увесистыми когтями, а уши зачесались от обилия звуков. Он немного постоял с приоткрытым клювом, привыкая к облику, и бесшумно расправил крылья.
В этот момент компания добралась до переулка. Младший мальчишка прищурился, видно, заметив движение в полумраке, и сдавленно вскрикнул.
— Эд, сова… — с ужасом прошептал он и попятился.
— Разойдись! — гаркнул гомункул.
Люди услышали только мягкое «ух-ху».
Энви пронёсся по переулку и взмыл над самой головой Хавока, который едва успел пригнуться.
— Ох ты чёрт, — с удивлением выругался младший лейтенант, глядя ему вслед.
Энви ответил ему на совином, пьянея от ощущения свободы и невесомости.
Он помчался над тëмными крышами, над жёлтыми от света фонарей улицами и парками. Мимо проносились летучие мыши, чей писк будоражил его инстинкты и сбивал с пути.
Энви громко угукнул на мышь, которая пролетала рядом, и свернул к дороге, ведущей в пригород. Заманчивых шорохов стало больше. В травяных зарослях копошились мелкие грызуны, кора хвойных деревьев потрескивала под когтями белок, ветки шелестели и качались, когда на них садились птицы.
Резкий крик совы прорезал сумеречную тишину, и зверьё разом смолкло. Энви ощущал их испуг, который растекался в ночном воздухе, как чернила на промокашке. Он жадно втягивал этот восхитительный запах, он видел их, притаившихся в зарослях, которые не могли защитить их от зоркого глаза совы. Чтобы не поддаться соблазну охоты, гомункул спустился к проезжей части.
Люди быстро отвлекли его от мыслей о добыче. Видя летящую наравне с собой сову, одни косились с непониманием и любопытством, другие вскрикивали, третьи тянули к птице руки. Когда Энви это надоело, он проскрежетал когтями по верху вытянутой машины и свернул к лесу, где пахло влажной землёй, хвоей и можжевельником.
Гомункул пересёк лес наискосок и вылетел к пригороду с невысокими, по меркам Централа, домами. Загребая крыльями воздух, он завис над глухим переулком. Здесь было безлюдно, только крыса шныряла по земле, не замечая угрозы. Энви задрожал от предвкушения. Эта крыса была такой лёгкой добычей, что…
Пронзительный крик совы застал крысу врасплох. Она так перепугалась, что заметалась между стенами, хотя выход был прямо перед ней. Энви слышал, с какой скоростью стучало её маленькое сердце, и от этого звука перья вставали дыбом.
Мощные когти заскребли по камню. Энви навис над крысой, которая замерла под его пристальным взглядом.
Сова щёлкнула клювом. Вздрогнув, крыса сорвалась с места с громким визгом. Проводив грызуна взглядом, Энви неторопливо почухал голову лапой, выдернув пару пушинок, и расправил крылья.
Совиный облик растаял, как туман поутру, оставив на прощание только покалывание в ушах, но и оно вскоре прошло. Встряхнувшись, Энви провёл рукой по коротко остриженным волосам, пощупал бакенбарды и шероховатые погоны. Старший лейтенант с лицом типичного аместрийца за тридцать — фигура весомая, но не настолько, чтобы от него все шарахались.