Вынырнув из переулка, он направился к парку, откуда как раз доносились голоса. Двое мужчин расположились на скамейке, по обеим сторонам которой, словно гвардейцы навытяжку, стояли фонари. Чуть поодаль катались дети.
Недолго думая Энви ступил на круговую дорожку и сразу же чуть не получил рулём велосипеда по боку. Благо, он успел отпрянуть, а ездок — вывернуть руль и скрыться в полумраке парка.
Перед самым носом пронеслось ещё несколько велосипедов. Проводив их взглядом, Энви поспешил к мужчинам.
На полпути он пошатнулся, когда кто-то врезался в бок. Энви отвлёкся на очередную неприятность, которая оказалась веснушчатым мальчишкой лет четырнадцати. Вместо обычной обуви у него были недавно вошедшие в моду ролики.
Когда он перевёл взгляд на мужчин, их на месте уже не оказалось.
— Да твою!.. Эй, — он схватил мальчишку за плечо, чтобы не сбежал, и напустил на себя обеспокоенный вид, — не ушибся? Нет? Вот и отлично… Скажи мне, ты не знаешь случаем, где живёт Шу Такер?
— А вам зачем?
— Я слышал, он создал просто поразительную лошадь, — улыбнулся гомункул. — Хотел убедиться, что слухи не врут.
— Не врут, — парень покрутил ногой, проверяя, крепко ли сидят ролики. — Я этого жеребца видел. Его как-то на Эс зовут, кажется. Я хотел с ребятами поближе посмотреть, но Такер нас прогнал. Буйный очень, говорит. Он там живёт, в том районе.
Энви проследил за его рукой и кивнул.
— Но Такер вас к себе не пустит. Он никого не пускает.
— Посмотрим, — хмыкнул Энви и наконец отпустил его плечо. — Ну, бывай.
Парень быстро ретировался на скамейку, где принялся колдовать над ремешками. Немного понаблюдав за ним, гомункул покинул парк и направился к самому далёкому и тёмному району, где фонарей было по пальцам пересчитать, и скоро Энви понял, почему. Почти все дома оказались заброшенными. Здесь некому и незачем было чинить старые фонари, и не у кого было спросить дорогу. Энви долго петлял по дворам, только нужный никак не желал находиться. Это напоминало игру «горячо-холодно», где ответ он искал сам, без всяких подсказок и без преимуществ звериного слуха. В конце концов, он хотел поговорить с Такером, а не напугать того до полусмерти.
Проходя мимо двухэтажного дома, который окружал небольшой садик, Энви вдруг увидел свет в окне. Он остановился у кованых ворот. Свет ложился желтоватым налётом на прутья и высокую траву, на деревья и дорожку, и казалось, что там, вдали, стоят под тёмными кронами зыбкие силуэты. Энви знал, что это обман зрения, но ему стало неуютно.
Полночную тишину прорезала трель звонка. Энви остервенело давил на кнопку, моля про себя, чтобы хозяин дома поскорее вышел.
На балконе показался человек. Мужчина лет тридцати на вид поправил внушительные очки и настороженно огляделся, втянув голову в плечи. Разглядев визитёра, он вздрогнул и ринулся в темноту. Глухо хлопнула дверь.
— Такер, я знаю, что это вы! — рявкнул Энви, теряя терпение.
Он не знал наверняка, того ли человека нашёл, но Энви в любом случае был в выигрыше. Даже если там не Такер, хозяин дома не преминет это прояснить.
Свет в окне мигнул и погас. Из дома не доносилось ни звука.
Вздохнув, Энви обхватил толстый кованый прут и задрал голову. Высоковато, но даже в человеческом облике перебраться вполне реально.
— Такер, я вас весь вечер искал, я так просто не уйду! — пригрозил гомункул.
Энви для приличия окликнул его ещё пару раз и, убедившись, что Такер не торопится выходить, полез по прутьям. Мелькнула мысль, что гораздо быстрее было бы их выбить.
Гомункул быстро забрался на самый верх и спрыгнул в сад.
— Такер, я уже ту-ут! — крикнул Энви, сложив руки лодочкой.
Хозяин дома наконец появился на пороге, бледный и трясущийся. Дёрнув кадыком, Такер сдавленно возразил:
— В-вы не имеете права! Я н-ничего не нарушал!
— Я разве что-то такое сказал? — запоздало сбавил тон Энви. — Я всего-то хотел посмотреть на вашу лошадь.
— Зачем? — растерянно захлопал глазами собеседник.
— Такер, вы весьма талантливый алхимик, если, конечно, это вы его создали. Что такое?
Лицо Шу скривилось в обиженной гримасе. Стянув с носа очки, Такер принялся протирать их с таким усердием, будто только они его и интересовали, но огонь во взгляде говорил об обратном.
— В газетах подчас не разберёшь, где правда, а где вымысел, — развёл руками Энви. — Так что, вы окажете мне честь?..
— Окажу, — угрюмо отозвался Такер. — Он там, в конюшне.
Алхимик привёл его к приземистому зданию, которое больше походило на сарай, и дёрнул облезлую ручку. Из душного полумрака пахнуло зерном и звериной шкурой, а миг спустя кто-то пронзительно заржал.
Жеребец выглядывал из-за перегородки, которая доставала ему до груди, и при свете луны его шкура серебрилась, словно гравировка на лаково-чёрной шкатулке. Глаза коня отсвечивали, как у ночного хищника.
Стоило Энви шагнуть ближе, как жеребец отпрянул от перегородки.
— Нечасто он видит людей, да? — негромко заметил гомункул.
— Ну, он всё-таки не совсем конь, так что…
Такера прервал грохот за перегородкой, которая задрожала от удара.
— Посмотрели? — нервно бросил алхимик.
— Ещё нет. Я видел только его голову.
Жеребец бился с той стороны, как безумный, и Такер потянул незваного гостя к выходу.
— Я его выведу, только прошу, подождите снару…
Перегородка с грохотом врезалась в стену, заглушая сдавленный вскрик Такера. Энви шарахнулся к стене, и конь промчался мимо. Шу в панике схватился за голову.
Жеребец заскрёб копытом по садовой дорожке. Он был сложен, как гепард, и вытянутая тень искажала очертания до такой степени, что силуэт совсем не походил на лошадиный.
Конь фыркнул, по-кошачьи прижав уши. В следующий миг он поднялся на дыбы, и округу огласило дикое ржание.
— Такер, он прекрасен! — восторженно рассмеялся Энви.
Жеребец несколько раз ударил копытами воздух, а потом с размаху грохнул ими по земле. Не теряя времени, питомец Такера сорвался с места в карьер. Энви не двигался с места, ожидая подходящего момента. Шу навалился на стену. Колени у него позорно дрожали.
Энви выскочил прямо из-под копыт, развернулся и прыгнул на круп жеребца. Конь взвизгнул. Затормозив совсем рядом с конюшней, он взбрыкнул раз-другой, закрутился на месте, лязгая зубами у самой руки гомункула.
Энви сдавил его шею обеими руками, вжавшись лицом в белую гриву. Жеребец дрожал от гнева, дёргал головой и рычал, но его сопротивление постепенно слабело. Наконец он смирился и встал, широко раздувая ноздри.
Энви отпустил его не сразу. Только когда жеребец наклонил голову к земле и расставил ноги пошире, гомункул ослабил хватку и покровительственно похлопал коня по шее. В отместку жеребец клацнул зубами, но сопротивляться всерьёз он больше не пытался.
— Ну и горячий же конь! Как вы его назвали, Такер?
Алхимик таращился на них, зажав рукой рот.
— Эй, вы язык проглотили, что ли? — весело окликнул его Энви, перебирая гриву жеребца.
Шу медленно опустил руку.
— С-тарк, — тихо ответил он.
Услышав своё имя, конь тут же повернул голову.
— Не помешало бы и вам что-нибудь у него перенять, — гомункул потянул жеребца за гриву. — Скажите, вы сами пришли к такому чудесному результату или вам помогли?
— Ч-честно говоря… — Такер прикусил губу, дёргая пуговицу на рукаве. — Немного, да. Принесли кое-какие материалы… В-возможно это был приказ фюрера? Зачем же иначе…
— К вам приходил кто-то из государственных алхимиков?
— Я-я не знаю, они были в штатском, — беспомощно пробормотал Такер, глядя в пол. — Конечно, я не стал выяснять, кто они. Только имена и знаю.
Кто бы это ни был, они действовали в обход Отцу. Возможно, они не думали противостоять Отцу напрямую, но Энви всё равно не нравилось, что материалы по биоалхимии попали в руки Такера без его ведома. Не исключено, что таким образом они пытались завербовать себе нового человека. И если это кто-то из группы, ответственной за создание бессмертной армии… Он просто обязан вывести их на чистую воду.