Мистер Бауманн: У Фридриха Теодора Вишера есть очень хорошая книга Auch Einer (Еще один).[viii]
Доктор Юнг: Да, немецкая книга об одном из тех, кто знает о вещах, то есть, о дьяволе, скрытом в них. Например, когда вы теряете свои очки, вы обязательно оставите их в самом неожиданном месте, скажем, на стуле такой конструкции, что очки идеально к ней подойдут. И можете быть совершенно уверены, что если вы уроните бутерброд с маслом на пол, он упадет намазанной маслом стороной. Или когда вы поднимаете кофейник над столом, он обязательно заденет ручку кувшина с молоком, так что молоко прольется.
Мистер Делл: Die Tücke des Objekts (зловредность вещей).
Доктор Юнг: Да, дьявольская хитрость вещей, и Вишер в своей книге Auch Einer вывел целую систему. Она, конечно, чрезмерно идеалистична, но он верно понимает психический фактор, потому что это некоторым образом наши поступки, но в то же время и не наши; это происходит шаловливым образом. Ускользание психогенного фактора поразительно. В анализе он также исчезает, потому что как только вы попытаетесь на него напасть, пациент будет все отрицать и скажет: «Но я это и хотел сделать; это я сам». Он держит его подальше все время, потому что сам боится открыть его. Он боится, что у него в голове выкрутились болты; он думает, это значит, что он сумасшедший.
Так что переход от манипуры к анахате действительно очень сложен. Осознание, что психика – самодвижущаяся вещь, нечто высшее и не являющееся вами, крайне трудно достигнуть и признать. Потому что это значит, что сознание, которое вы называете собой, кончается. В вашем сознании все так, как вы расположили, но тут вы обнаруживаете, что не хозяин в своем доме, вы не один живете в своей комнате, что тут призраки, разрушающие вашу повседневность, и это конец вашей монархии. Но если вы поймете это правильно и так, как показывает тантрическая йога, это признание психогенного фактора будет лишь первым осознанием пуруши. Это начало великого осознания, появляющегося в своей наиболее гротескной и нелепой форме. Вот что означает газель.
Теперь вспомните, что слон снова появляется в вишудхе. Так что здесь мы встречаем полную силу, непреодолимую священную мощь животного, как это в муладхаре. То есть, здесь мы встречаем всю ту силу, которая ввела нас в жизнь, в это сознательное существование. Но здесь это не поддерживающая муладхара, не эта земля. Она поддерживает те вещи, которые кажутся нам самыми воздушными, самыми нереальными, самыми летучими, а именно, человеческие мысли. Это как если бы слон теперь создавал реальность из представлений. Мы признаем, что наши представления не более, чем наше воображение, продукты нашего чувства или нашего интеллекта – абстракции или аналогии, не подкрепленные никакими физическими явлениями.
То, что объединяет их, то, что их все выражает, это концепция энергии. В философии можно взять в качестве примера Платона с его притчей о пещере.[ix] Он пытается этой достаточно грубой притчей объяснить субъективность нашего суждения, а это та же самая идея, которая позже в истории философии была названа теорией познания. Он описывает людей, сидящих в пещере спиной к свету, глядящих на тени на стене, отбрасываемые движущимися фигурами снаружи. Это крайне уместная аналогия для объяснения проблемы, но потребовалось больше двух тысяч лет, чтобы она была философскую абстрактную формулировку в «Критике чистого разума» Канта.