Потому люди всегда имеют склонность исполнять мистерии, выходить из обычных рамок их существования и принимать роль. Даже самые первобытные аборигены центральной Австралии обладают весьма проработанной идеей о том, что когда они исполняют тотемные обряды, на самом деле они исполняются их предками из Времени Сна. Они отождествляют себя с божественными героями. Я больше не доктор Юнг, я Заратустра, и тогда я могу говорить самые возмутительные вещи, потому что я говорю голосом столетий – я говорю, облеченный в своего великого предка, а затем смываю грим и снова становлюсь обычным гражданином. Итак, подобных вещей никогда бы не было, если бы они не отвечали некоторой психологической необходимости; это попросту иная реальность, поскольку она действует. Наш рационализм попросту не может понять, как это возможно, но это работает.
Например, существует идея, что каждый должен вести нормальную жизнь и иметь по меньшей мере двух детей. Но у многих нет двух детей или у них намного больше, или они вообще не хотят иметь детей. Так что реальная жизнь весьма неупорядочена, и существуют многие вещи, которых быть не должно – мужские монастыри, женские монастыри – все они существуют, и весьма продуктивно, хотя это противно буржуазному рационализму девятнадцатого столетия.
Так что такой безличный опыт, когда вы словно перестаете быть собой, словно вы на сцене, является неотъемлемым элементом всяких мистерий, и это состояние воспроизводится искусственным путем. Я часто говорил вам о митраистских мистериях, в которых, во всех посвящениях, люди превращались в milites, воинов бога, и львов, и heliodromoi, божественных солнценосцев.[vi] Все это попросту разные стадии безличного опыта. Например, римский хозяин гостиницы, ставший miles, больше не был только им. Конечно, нет – он тот, кем всегда был, но он пережил себя на более высоком уровне, не связанном с трехмерным миром: на безличном уровне, где ему было позволено выглянуть в окно на другие измерения, на психическую реальность.
Доказательство этой идеи в том, что она действует автоматически – все это падает на нас, как огонь на Содом и Гоморру, и даже может уничтожить наши жизни. Вы считаете, что с вами все в порядке, и что с миром все в порядке, и неожиданно уже не можете перейти через улицу, потому что у вас агорафобия. Вы не могли ее выдумать, она просто берез вас за горло. И кто это делает? Мы говорим, что это лишь болезнь, но это просто слово. Точно так же можно сказать, что этот страх вызывает злой дух. Это пример автономии психического мира и доказательство, что в нем могут быть подобные вещи. Потому я советую всем, у кого есть такой невроз: идите в него, живите в нем, и тогда вы завладеете им, и перестанет владеть вами.
Итак, кундалини-йога – это символическая формулировка безличного опыта восточным путем. Нам с нашим западным подходом будет непросто понять, что Восток пытается сообщить нам этим символизмом. Профессор Хауэр, уж конечно, не станет советовать нам принимать все эти вещи буквально. Они живы, только если поняты западным путем, где они становятся проще и менее запутанными. Пока вы в них не разобрались, они всегда будут казаться вам простыми. Простейшие люди в мире приводят к величайшему беспорядку. Эти вещи ни в коем случае не просты, но они станут таковыми, если у вас есть прямая психологическая аналогия, которая поможет увидеть связь между восточным и западным опытом.
Мисс Ханна: Восточный путь кажется немного догматиным.
Доктор Юнг: Подумайте о тысячах лет, о тысячах личностей и тысячах весьма просвещенных умах, которые над ним работали. Конечно, он станет догматичным.
Мисс Ханна: Психология уже догматична?
Доктор Юнг: Да, когда люди говорят, что нет никакого бессознательного, и вы говорите: «Это ересь». Тогда вы становитесь догматичным внутри и не замечаете этого – это как почернеть в Африке.[vii]