— Я готовился не к этому.
— А к чему?
— К монстрам.
Несколько долгих секунд китаянка сверлила меня взглядом.
— Тебе восемнадцать. Изгнанник, пару лет провёл в экспедициях. И за это время научился валить туннельщиков? В досье сказано, что у тебя долго не проявлялись родовые способности. Отсюда — конфликт с отцом. Граф Володкевич собирался передать бразды правления кому-то из младших детей.
— Собирался, — я встал на ноги.
Волны ки распространялись по моему телу, восстанавливали силы, залечивали гематомы и растяжения. Вот что значит — третья оболочка.
— И? Не хочешь объяснить?
Мы приняли боевые стойки.
— Я скрывал свои способности от отца.
Китаянка ничем не выдала удивления.
Мы быстро сошлись, обменявшись молниеносными ударами. Разговор начал меня напрягать. Поэтому, напитав мышцы силой, я провёл стремительную атаку и зарядил карательнице по рёбрам.
— Ты двигаешься быстрее, — оценила Айминь, слегка поморщившись.
— Учусь.
— Не пори чушь. Энергия аж бурлит вокруг.
— Совпадение.
— Так что с твоими способностями? Почему скрывал?
— Не было желания возглавлять Род. Это было нужно отцу. А меня всегда привлекала Пустошь. Неведомое. Тяга к приключениям.
— Тяга к приключениям? — хмыкнула Айминь. — Ну-ну.
Мы дрались в обычных ифу.
В Пустоши Бронислав не выдвигал жёстких требований по форме одежды. Поэтому каратели разгуливали по Крепости в спортивных костюмах, шортах и футболках. Все, кроме самого Бронислава.
Разговор с Дин состоялся на исходе первой недели экспедиции.
А через три дня Крепость атаковали радужные змеи.
Я был у себя в каюте, которую делил с братом Рикером — тем самым тридцатилетним инквизитором, что прибыл в доки вместе с Валерием и Асаби. Инквизитор был свойским парнем, обожавшим карточные игры. Вечерами мы рубились в покер и вист на минимальных ставках. Или на интерес. Так я проиграл дежурство по камбузу, но выиграл двойную уборку санузла.
Змеи полезли на броню, когда я был погружён в учебник по криптоистории.
Рикер медитировал, сидя на заправленной койке.
В этот момент по ушам резанула сирена.
— Твари на обшивке! — раздался из динамиков голос старпома. — К оружию!
Не успел я опомниться, как Рикер уже натягивал рясу. Я же схватил родовой меч и выбежал в коридор — босиком и в спортивном костюме.
Сирена вспарывала тишину истошным воем.
Под потолком мигали аварийные лампочки.
Обнажив клинок, я призвал котоморфа. Вжух, насколько мне было известно, слонялся в окрестностях камбуза, выпрашивая у кока соевый соус.
Прорыв с верхней палубы.
В голове прозвучал голос Семёна Кудасова, бортового телепата «Ангары».
Народ, прикройте четвёртый шлюз.
Я понял, что нахожусь к точке прорыва очень близко. Прямо по коридору, затем тамбур и винтовой трап. Если успею, могу заблокировать тварям путь на жилые палубы.
Напитав мышцы силой и накинув доспех, я устремился вперёд.
Отовсюду доносился грохот — экипаж Крепости занимал боевые посты. Я сначала не мог сообразить, почему молчат пулемёты и орудийные башни, а потом догадался. Радужные змеи левитируют по небу, сливаясь с облаками, а потом вытягиваются в ленты и пикируют вниз. Я не знаю, что у них за чешуя, но монстров трудно обнаружить даже через хорошую оптику. Промахиваются радужники крайне редко, но если такое случилось, то не теряются и заползают на гусеницы.
В прошлой жизни я сталкивался с этими хищниками.
У нас было своё название.
Кетцали.
Неприятные твари, хотя и слабые. Умеют заползать в воздуховоды, сливаться с окружающим ландшафтом. Их главное оружие — яд. Могут применять удушение, особенно в лесу. Маскируются очень хорошо, практически бесшумные.
Чутьё заставило меня притормозить на одном из витков трапа.
Уловив движение, бью воздушным щитом вверх. Тварь приложило о нижнюю часть трапа, мимикрию сбило. Змея яростно зашипела, изогнулась всем своим двухметровым телом, но было поздно.
Взмахнув мечом, я разрубил радужника надвое.
Понеслась!
Глава 30
Я чуть не пропустил момент, когда из-за моей спины вылетел гибкий отросток с когтем на конце. Это Вжух решил присоединиться к празднику жизни.
Коготь пробил тело очередной шифрующейся твари.
Змеюка отчаянно задёргалась, словно наживка на крючке.
Полиморф, принявший облик то ли спрута, то ли похожей дряни, подтянул радужника к пасти, ловко забросил в ненасытное жерло и начал двигать челюстями, издавая отвратительные чавкающие звуки.