Радмир отвернулся и опять посмотрел на то место, где недавно стояли мужчина и девушка. Потом поднялся и пошел обратно в стан семиреченцев.
— Еще поборемся, — сказал он чародею, и тот согласно кивнул.
Глава 38
Когда они вернулись в шатер Милятина, тот сжимал в руках грамоту, читая ее. Он посмотрел на вошедших, окинул взглядом остальных собравшихся и начал читать вслух: «Ну, что, дорогие мои, наше знакомство будем считать состоявшимся. Явление народу меня и моей невесты, полагаю, не осталось не замеченным. Далее у вас есть два пути. Первый: вы признаете во мне всемогущего бога и расходитесь по домам, оставив мне в жертву воина-странника Радмира, чародея Дарея, разбойную морду Лихого и любого из альвов. Второй: завтра на рассвете мое войско схлестнется с вами. Как понимаете, я буду лично присутствовать на столь эпохальном событии. То, что вы видели сегодня, всего лишь капля в море моего могущества. Вам со мной не справится, мои дорогие, потому предлагаю выбрать первый путь. О принятом решении сообщить немедленно в этой же грамоте».
— Что думаете? — Милятин окинул взглядом собравшихся.
— А что тут думать? — сказал за всех белоградский воевода Велеба. — Биться будем. Кто думает иначе, может покинуть чертоги нашего стана, винить не будем. Кто не согласен?
Не согласных не нашлось, как и желающих уйти. Никто не хотел склонять головы перед самозваным богом и все видели погибших и раненных товарищей и речных жителей, ставших случайными жертвами взбалмошной выходки Благомила. Трех русалок нашли мертвыми, вода вынесла их на составленные копья, множество рыб то и дело попадало под ноги людям, застывшими трупиками с выпученными глазами.
— Быть по сему, — кивнул Милятин и быстро начертал ответ. — «Ждем тебя с твоим войском на рассвете».
Буквы тут же исчезли, но вскоре проявились новые: «Глупость должна быть наказана. Жалеть никого не буду». И пергамент вспыхнул, в мгновение превращаясь в горстку пепла.
— Теперь давайте решать, как биться будем.
До вечера кипело бурное обсуждение. Пустошевский князь даже схлестнулся с белоградским воеводой, но двух разъяренных гигантов примирила все та же пустошевская медовуха. С ними выпили все остальные, чтобы снять напряжение. Потом вновь вернулись к разработке стратегического плана. Долго не могли решить, куда поставить чародеев. Обычно они были в стороне, по тихому делая гадости войскам противника. Или блокировали чары вражеских магов, если такие имелись у этого самого противника. Сейчас дело обстояло иначе. Чародеи должны были первые принять удар. И теперь решалось, как объединить силы, что сделать первым, как закрыть рать. Спорили долго, пока Всемила не встала со своего места и не вышла вперед.
— Ничего у вас не получится, — сказала она. — Как не выстраивайте щиты, как не действуйте одновременно, а все в пустую. Каждый из вас это капля в реке. Вроде едины, а зазоры имеются, в них-то божок и ударит, отделяя силы. Все у одного должно быть, чтобы мощь равной с ним стала.
— Но это невозможно, — возразил Милятин. — Никто не выдержит такой силищи, разорвет. Нет такого чародея.
— Есть, — подал голос Дарей. — ученица моя. В ней дар самого Святомира.
— Да, — согласно кивнула женщина. — Только моей Белавке под силу все наши силы в себе объединить.
— Но ведь она у Благомила, — ответил с сомнением Милятин.
— Он ее приведет, — с мрачной уверенностью сказал Радмир. — Он ее ломает, чтобы подчинилась. Обязательно приведет, чтобы Белава смотрела, как гибнут люди.
— Анариэль лишена силы, — заговорил Вералон. — Раньше вокруг нее золотой ореол был, за это ее пресветлый Баэлиан назвал дочерью солнца. Сейчас только черная сила демонов.
— Значит мы должны заполнить опустевший сосуд, — ответил Дарей. — Только знать бы как…
— Я знаю, — снова заговорила Всемила. — Когда-то бабушка рассказала мне, что одному из наших предков, Остромиру, который остановил Великий Огонь, брат его, мой прадед Велеслав, отдал свою силу. И рассказала как. Думаю, так она и Белаве свой дар отправила, иначе откуда бы он взялся у дочки, коль я от своего отказалась.
— Но что мы будем делать без нашей силы? — воскликнул один из чародеев.
— Это же дар Святомира, — ответил Дарей. — Она чужое берет, учиться и обратно возвращает. Так и Зверя своего получила, и ясновидение ярополковой тетки, и морок хозяина Затонухи. Да и заклинания легко подбирает, суть их видит. Обратно к вам дары ваши вернуться, а там и силы наберетесь.
— И как мы ей отдадим силы, коль змей держать ее при себе будет? А если вмешается и перехватит? — Милятин был настроен скептически.
— Она пустая, вцепиться в силу мертвой хваткой. А мы отвлечем Благомила. Очень надо постараться, пока Белава насыщаться будет. — с непоколебимой уверенностью сказал Дарей.
— Именно, — кивнула Всемила. — Ваша задача, — обратилась она к воеводам, — отвлечь на себя злодея с его войском. Наша— отдать силу Белаве. Иначе просто все погибнем. Другого выхода не вижу.
— Да что баба понимает в войне? — возмутился убынежский воевода.
Тут же к нему обратились хмурые взгляды Радмира и Ярополка. Они закрыли собой Всемилу, и Краснослав усмехнулся их единодушию, не всегда бабы разводят мужиков по разные стороны, иногда борьба за них и объединяет. Воевода огляделся, ища поддержки, но особо не нашел. Чародеи совещались вполголоса раздумывая о словах Всемилы. Дар Святомира давал надежду, но решиться отдать чуть ли не свою душу… Им надо было все обдумать, и Дарей со Всемилой, которые одни были уверены в правильности этой затеи, не мешали им.
Воины тоже совещались, обдумывая, как выстоять перед перевертышами, и что самое главное, перед самозваным богом, да еще и без чародейской защиты, если они примут предложение Всемилы и Дарея. Успокоили их альвы, обещав щит. Тем более в том, что Благомил так же легко справится с магией альвов, не было уверенности.
— Он не смог снять защиту с развалин башни Афира, — вторгся в разговор Лихой.
— Афир? — Вералон с интересом посмотрел на разбойника.
— Он, он, точно говорю. Дарей защитный камешек там нашел и запустил защиту. Ни перевертыши, ни оборотни, ни сам божок к нам не вошли.
— Возможно он и не собирался снимать защиту, — возразил Дарей. — Просто позлорадствовать приходил.
— И все же, — не сдавался бывший атаман. — Не зря он альва потребовал. Тебя понятно, вы давние враги. Радмира понятно, он вроде как соперник. Даже меня можно понять зачем, я ему помешал с вами расправиться. А альва-то он любого затребовал, все равно кого. Уж не для того ли, чтобы с магией альвийской разобраться? Сила демонов ему тоже не подвластна, раз Зверь этот еще в ученице твоей. Забрал только то, что смог.
— Возможно, — чародей задумчиво потер подбородок. — Есть разумное зерно в твоих словах, Лихой. Но мы можем ошибаться.
— Так может альвам свою силу девке отдать? — встрял один из чародеев.
— Невозможно, — ответил Вералон. — Не справится она с нашей магией. Другая сила у нас, совершенно другая.
— Вы просто опасаетесь… — начал тот же чародей и осекся под недобрым взглядом Дарея.
— Ты прежде, чем пресветлых в трусости обвинять, на себя посмотри. Древнему народу давно никому ничего доказывать не надо. — гневно воскликнул чародей, и Вералон мягко улыбнулся, положив ему руку на плечо, успокаивая.
— Друг мой, в чем-то он прав. — сказал альв. — Мы тоже своей силой поделимся. Но отправим вслед за всеми, чтобы Анариэль успела подготовиться к новому для себя. Она сумеет смешать все вместе и использовать. Думаю, и одного альва хватит. И это буду я. Теперь ты спокоен, Углеша?
— Да, — ответил, выразивший недовольство чародей и вернулся к своим.
— Ты уверен? — тихо спросил альва Дарей.
— Это будет интересно, — улыбнулся Вералон. — Интересно почувствовать себя… человеком.
— Ты будешь уязвим, пока девочка не закончит. А если у нее ничего не выйдет, то…
— То уязвимы станем все мы, — прервал его альв. — Друг мой, стоит взглянуть на этого «бога» повнимательней. Он смог собрать всю силу жизни, что была в роду Святомира, он приобрел непомерную мощь. Однажды он сможет разобраться с нашей магией… если мы не остановим его. Я рискую ради своего народа, Дарей.