— Ладно… хорошо, я скоро буду. Присмотри пока за ней, и если что-то изменится — звони.
— Конечно, Кристофер. Я… спасибо.
— Рано ещё благодарить.
Завершение разговора поймало его у очередного перекрёстка. Ожидая, пока светофор переключится на зелёный, Крис полез в бардачок; что-то ему подсказывало, что у Эли может и не найтись необходимых лекарств. Собственный полупустой блистер аврального запаса он засунул в карман куртки, задев пальцами холодное стекло.
Сломанные часы. Крис собирался следующим утром заехать в мастерскую, отдать их Эли на ремонт.
В окнах лавки привычно горел уютный рыжеватый свет. Дверь отворилась под звон висевшего у притолоки колокольчика, и Криса встретил знакомый интерьер: старомодная конторка, пара кресел и утробно гудящий компьютер. Из компьютера бесформенным облачком тут же выплыл Сэмми.
— Где она?
— В гараже, — реальный голос духа прозвучал гораздо тише чистой синтезированной версии, но взамен в полушёпоте отчётливо читались обыкновенные человеческие эмоции. Большей частью тревога. — Я следил через внутренние камеры — ничего не изменилось.
— Это хорошо. Ты знаешь, где Эли хранит свои таблетки?
— Наверху, в спальне. — Сэмми стремительно расползся, заняв чуть ли не четверть комнаты, и стал почти прозрачным. — Я нашёл их, но…
— Всё в порядке, приятель. Отведи меня.
Верхний — жилой — этаж дома удивил затхлостью пару дней не проветриваемого помещения. В коридоре из-под ног Криса метнулись два робота-пылесоса, с которыми Эли любила возиться в свободное время; на этот раз они были выкрашены в ярко-красный цвет и нелепо помахивали надетыми на антенны щёточками для пыли. Проходя мимо, Крис ласково погладил радужный кончик одной из них. Роботы не были разумными, их код не тянул даже на зачаток искусственного интеллекта, но Эли всегда относилась к своим игрушкам как к домашним любимцам и от окружающих ждала такого же внимания.
Если бы она за собой следила хоть с половиной той дотошности, что доставалась нелепым железкам, Крису определённо не пришлось бы рыться в её личных вещах в поисках пузырьков с лекарствами. Которые, вдобавок, оказались ещё и пустыми. Вытряхнув на ладонь одну целую таблетку и три неровные половинки, он мрачно выдохнул и двумя пальцами сжал переносицу.
— Ван Дайн…
Вившийся за его спиной Сэмми протянул к таблеткам клочок своего туманного тела, но отдёрнул его, стоило Крису резко сжать ладонь. Он выдохнул ещё раз, успокаивая глухой рокот в мыслях, и ссыпал таблетки обратно в пузырёк. Яростно хотелось ткнуть Эли в него носом, как нашкодившего котёнка, но Крис великодушно оставил бесполезный флакон на прикроватной тумбочке.
Он непременно надерёт Эли уши за подобную безалаберность, только вначале разберётся с её мигренью.
По дороге обратно они завернули на кухню и прихватили кружку с водой. Крис обратил внимание, что на обеденном столе стояла не привычная для дома Эли тарелка с фруктами; на кожуре одного из яблок виднелись три продолговатых тёмных вмятины, напоминающие следы от пальцев Сэмми.
— Теперь она тебя что, и за продуктами гоняет?
— Я сам, — явственно смущаясь, прошелестел дух. — Эли любит фрукты.
Конечно. Крис, вообще говоря, мог и догадаться. Хорошо зная полумузу и относительно неплохо — Сэмми, он должен был понять, что подобная трогательная мелочь вполне в духе последнего. В конце концов, это общеизвестный в городе факт: если когда-нибудь у Сэмми появятся нормальные глаза, то в присутствии Эли они сразу же примут щенячье выражение.
Само помещение мастерской, совмещённой с гаражом, встретило полумраком, холодом и зябкой тишиной — тремя вещами, которых Эли старалась избегать. Из освещения работала лишь дополнительная подсветка над одним из верстаков. Оба компьютера были выключены. Не играла фоном прилипчивая музыка времён школьных дискотек Криса, а главное — не звенели инструменты.
Тяжёлый холодный запах смеси металла, машинного масла и бензина ударил в нос, не замаскированный запахами расплавленной канифоли и свежеструганного дерева.
Эли пряталась в самом дальнем и самом тёмном углу, скорчившись в напряжённой, болезненной позе: одна согнутая нога почти лежит на полу, в колено второй упирается висок, предплечья прижимают к ушам огромные наушники, провод которых безвольно свисает с запястья. Плотно зажмуренные глаза и рваное и неглубокое дыхание.