Мораль вторая: ситуация Сары. Если же мы все-таки взяли на себя бремя исполнения закона, то вина наша в том, что мы не выдержали до конца, ибо кто-то другой заплатит за нашу непоследовательность.
Мораль третья: ситуация Агари. Мы несем заслуженную кару за наши незаслуженные преимущества.
Мораль четвертая: ситуация Аврама. Трусость может извлечь пользу из столкновения с самыми бурными страстями.
Мораль пятая: ситуация Аврама. Не стоит обманывать себя, что мы не принимаем никакого решения, просто констатируя факты.
Мораль шестая: ситуация треугольника. Что за чудовищная история: иметь любовницу лишь для того, чтобы иметь детей! Но нужно решить, о чем идет речь, в первую очередь.
Авраам или:
Печаль высших соображений
История Авраама и Исаака была философски интерпретирована Сереном Киркегаардом и его последователями как проблема тревоги: Авраам должен принести сына в жертву по приказу Бога. Но откуда его уверенность, что то был приказ Бога, а не дьявольское искушение, иллюзия или безумие? Откуда уверенность, что он правильно понял приказ? Иными словами: предпосылкой экзистенциальной интерпретации дела Исаака является воззрение, что окончательное решение зависело от Авраама. А он не мог быть твердо уверен в том, что касалось источника приказа и его сути. По Киркегаарду, Авраама терзал страх принести напрасную жертву. Авраам выступает как воплощение человеческой тревоги в ситуации выбора между великими ценностями и отсутствия внутренних резонов для принятия решения.
Признаюсь, мне хочется предложить более простой взгляд на дело Исаака и более тесно связать его с предыдущими эпизодами жизни Авраама. Держу пари, что Авраам не мог сомневаться в божественном происхождении приказа, ведь он владел безошибочными приемами, которые позволяли ему договариваться с Создателем. Современным людям они не известны. А он общался с Начальством часто и даже в некотором смысле фамильярно. Кроме того, я учитываю полученное незадолго до этого знаменитое обещание, что Бог сделает его потомков великим народом, окружит особенным благословением и одарит исключительным положением в мире. Условие было только одно: абсолютное подчинение власти. Не будь Авраам твердо уверен, что к нему и вправду обращается Бог, намерение Бога не имело бы смысла: ведь чтобы испытать верность подданного, Богу пришлось изыскать способы, позволявшие довести до сведения этого подданного неколебимую убежденность, что от Начальства поступил именно такой приказ. В противном случае цель предприятия не была бы достигнута: Аврааму пришлось бы размышлять не о том, стоит ли исполнять приказ, но о том, поступил ли вообще приказ от Начальства.
Иными словами: ответственность за положение вещей лежит на Аврааме. Будущая судьба и величие человечества зависят от скрупулезного исполнения божественных повелений, но Бог требует, чтобы Авраам пожертвовал собственным ребенком. Авраам по природе был служакой и привык твердо придерживаться инструкций сверху, но судьба семьи не была ему безразлична. Приказывая ему принести сына в жертву, Бог не счел уместным обосновать свое повеление. Автократы не имеют привычки объяснять подчиненным подоплеку своих поручений. Ибо суть божественного приказа заключается в том, что он должен быть исполнен просто потому, что является приказом, а вовсе не потому, что он разумен, целесообразен, глубоко продуман. В том, чтобы исполнитель понимал цель приказа, нет никакой надобности, и любая другая система неизбежно приводит к анархии и дисгармонии.
Исполнитель, который спрашивает, в чем смысл полученного приказа, сеет беспорядок и разоблачает себя. Он выглядит болтливым резонером и самодовольным умником, по сути дела, врагом начальства, общественного порядка и системы.
Но если приказ гласит: убей родного сына?
Конфликт Авраама - обычный солдатский конфликт. Авраам понимает, что оказался в противоестественной ситуации, доказательством чему служит следующее обстоятельство: приблизившись к месту жертвоприношения, он велел слугам отстать, солгал, что идет с сыном помолиться, и поспешил в одиночестве осуществить жестокую расправу. И сыну он не признался, какова цель экскурсии. Не хотел, чтобы сын узнал, что погибнет от руки родного отца.
Придя на место, Авраам долго и обстоятельно складывал костер из принесенных сосновых поленьев. Костер не хотел складываться, поленья раскатывались по траве, и несколько раз приходилось начинать все сначала. Исаак не принимал участия в этой работе, испуганно приглядывался к отцу, иногда спрашивал его о чем-то, но тот бурчал в ответ нечто невразумительное.