— На ваше усмотрение, — выдавила наконец из себя Полина и, кажется, осталась недовольна своим ответом, поскольку тут же добавила. — Я готова принять вашу благодарность, если тем самым вы даете оценку мне и качеству моих услуг, а не пытаетесь откупиться от своей совести. Вы были не на высоте, Дмитрий. Будь вы более сговорчивы, наше сотрудничество могло принести удовлетворение нам обоим.
— Жесткое условие, — признался я. — Однако в данном случае препятствием оно не станет: я хочу оценить персонально вас, и оценка моя будет такой…
С этими словами, будто заправский судья после безупречного выступления фигуристки, я поднял вверх крайне лестную для Полины купюру.
— Очень щедро, — отметила она. — И если вы делаете это от чистого сердца, Дмитрий, то я, пожалуй, не откажусь.
— Сердце тут определенно в деле, не сомневайтесь. Но у меня тоже имеется одно условие.
— Какое? — девушка перевела взгляд с купюры на мое лицо, которое, судя по всему, нравилось ей гораздо меньше.
— Эту милую бумажку я должен положить в ваше декольте. Такие уж у меня привычки.
— Вы опять за свое? — возмутилась Полина. — Именно об этом я и говорила!
— Я не услышал «нет», — справедливо заметил я. — Да, я таков, как есть. У каждого свои особенности, которыми, как известно, не следует пренебрегать. Не вы ли меня этому научили? Так что предложение остается в силе. Вот деньги, вот декольте — вам решать…
На секунду мне показалось, что владелица отвратительного кулона колеблется, поэтому я счел своевременным прийти ей на помощь и повысить ставки:
— А эти две бумажки я могу положить в ваши трусики. Ничего такого, чего бы я не делал раньше. А вы?
— Мерзавец! — Полина невольно прижала к бедрам куцый подол своего сарафана. — Еще одна такая выходка, и вы попадете в черный список нашей компании. Больше я с вами не разговариваю! Прощайте!
Она развернулась на месте и решительно двинулась прочь.
— Душенька, постойте! — окликнул я девушку голосом, полным внезапного просветления.
— Что вам еще?
— Если все дело в том, что на вас нет трусиков…
Старшая менеджерка Полина показала мне один из пяти пальцев своей левой руки и стремительно очистила сцену.
Глава 7
Откровенно говоря, уже какое-то время я чувствовал себя не лучшим образом: вероятно, сказывалась сегодняшняя тренировка, а может, два предыдущих дня, проведенных в деятельном угаре, напоминали о том, что избранная мной стезя — стезя отщепенца и бездельника — требует суровой дисциплины и всякая попытка отступить от ее священных принципов не может обойтись без последствий. Меня неотложно потянуло к моему шкафу — подлечить пошатнувшееся здоровье каким-нибудь подходящим случаю эликсиром, а заодно проверить, что плохо лежит на столе, накрытом приснопамятной Полиной. Однако ничему из этого не суждено было свершиться: двойное журчание зуммера вновь повлекло меня в прихожую, куда я вернулся на заплетающихся ногах и в чертовски дурном расположении духа. И оно отнюдь не улучшилось при виде подтянутой фигуры Эдика, загородившего собой весь дверной проем и выглядевшего так, будто минувший день только приумножил его силы и энергию. Это в одной-то компании с Аленой? Эдик привычно шагнул внутрь и, так как на сей раз я не успел посторониться, по дороге он слегка потеснил меня своим каменным плечом. За ним я обнаружил сестренку, одетую в необычайно жизнерадостные тона и совсем не по-вечернему: в короткие персиковые шорты и синее поло. Впрочем, на ее тарабарском наречии эта синева могла называться как-то иначе: что-нибудь вроде колокольчика, незабудки, виноградного тумана, кипрского бриза, Делла Роббиа, Малибу — чего я только не наслушался от страстной любительницы подбирать всевозможные тряпки под цвет своих хамелеоновских гляделок. Багровая физиономия Степана (так звали второго опричника, чье имя вдруг четко всплыло в моей памяти), безгласно маячившего позади сестры, придавала картине особый колорит: приди мне охота запечатлеть Алену на фоне пламенеющего заката, я мог бы сделать это прямо сейчас.
— А вот и мы! — приподнято сообщила Алена, пребывавшая, по всей видимости, в столь превосходном настроении, что того и гляди готова была взлететь под потолок, как праздничный воздушный шарик.
Я хотел улыбнуться сестре и поприветствовать ее в ответ, но не успел: за моей спиной чеканно прокашлялись, и свинцовый голос Эдика ударил в самый затылок:
— Здравствуйте, Дмитрий Андреевич!
Разумеется, именно это он и должен был сказать. Однако по какой-то причине его обращение подействовало на меня подобно электричеству. На мгновение он словно воскресил во мне того несуществующего уже человека, которому по праву принадлежало названное им отчество и который медленно обернулся на зов, взглянув на посмевшего окликнуть его вассала мертвыми от бешенства глазами.