— До шестнадцати было так же, — не согласилась Вика. — Что будет после, мне точно не известно, однако не представляю, как что-то может поменяться… Дима, тебе самому сейчас сколько? Близко к тридцати?
— Да, если два скучнейших витка вокруг солнца — это близко…
— И что же на первом месте у тебя?
— Я не знаю, — честно сказал я. — Быть может, именно это с возрастом и меняется. Утрачиваешь способность с былой легкостью всему назначать свое место. Особенно по той шкале, которую мы с тобой обсуждаем.
— Хорошо, ты можешь не знать, — разрешила мне Вика. — Но тогда ты не можешь утверждать, что чем-то от меня отличаешься. Что отношения и секс не стоят в твоей жизни впереди всех других занятий. Ведь именно этого ты о себе и не знаешь.
— Трудно поспорить, — я немного запутался в ее отрицательных конструкциях. — Кстати, о других занятиях. Где ты учишься, Вика?
— Я студентка, — в голосе девушки впервые прозвучали горделивые нотки. — Учусь в колледже, здесь в Москве. Окончила первый курс. Очень успешно — всего одна четверка. Моя специальность — «Технология эстетических услуг».
— Звучит серьезно… А что это? Макияж? Маникюр-педикюр?
— И это тоже. Вся косметика, какая есть. А еще тату, пирсинг, массаж и прочее. Но все это только техники и процедуры. Чтобы ими пользоваться, нужно изучать анатомию, физиологию, гигиену и многое другое. Ведь главное — здоровье. Где здоровье, там и красота.
— Горько слышать. А есть хорошая новость?
— Это она и была. Не всегда и не полностью, но наше здоровье нам подвластно. Здоровьем можно управлять. А сверх того, ему можно придавать разные формы, чем я и хочу заниматься.
— Викуль, а когда никакого здоровья нет? — не вытерпела Алена. — Когда годы берут тебя за задницу? Тогда что? Сливай воду? Прощай моя земная краса — увидимся уже на том свете, где Боженька дарует нам совершенство? Любопытно, какой станет моя задница на том свете…
«Поджаристой, сестренка», — хотел пошутить я, но не стал, так как авторство шутки, скорее всего, принадлежало не мне, а второму стакану скотча.
— Я знаю, как навести марафет на больного человека, — серьезно ответила Вика, — как скрасить недостатки, вызванные его недугами. Знаю, как освежить красоту человека увядающего и даже старика. Да что там, и мертвый заслуживает казаться красивым в свой последний день на земле — перед тем, как навсегда уйти в могилу. Ему можно в этом помочь, только средства будут радикальными… Ничего этого я еще не умею, но уже понимаю, что нужно делать в каждом таком случае. Однако еще лучше я понимаю другое: пока ты в ладу со своим телом, пока сохраняешь его здоровую основу, красота идет к ней в придачу. Никаких иных усилий прилагать не нужно, только раскрывать эту красоту так, как тебе хочется, шлифуя то одну, то другую ее грань.
«Ну, так мы о Викуле ничего не узнаем», — подумал я. — «Шпарит, как по учебнику. К концу летних каникул все эти неофитские прозрения должны выветриваться практически без остатка…»
— А еще я знаю, как за семьдесят дней превратить тебя в мумию, — заключила Вика, вызвав в Алене мимолетный шок.
— Буду иметь в виду, — сказала она наконец. — А мы можем с этим повременить? Думаю, еще успеется… Ведь я пока достаточно красива, чтобы провести с тобой ночь?
— Кое-что я упустила, — Вика вспомнила о своем мартини и сделала пару больших глотков. — Это не относится к моей профессии, но зато напрямую связано и с красотой и, как ни странно, с мумиями. Не в буквальном смысле, конечно. Кстати, мне это только что в голову пришло… Все дело в глазах… — и она указала пальцем на свои собственные, немигающе устремленные на Алену.
— И что в них? — сестра в свою очередь завороженно уставилась в глаза подруги.
— А сама как думаешь? В них — ты, милая моя Лёся. Такая, какой я вижу тебя прямо сейчас. Яркая, как попугайчик, и немного уставшая. С кусочком паштета под носом и со следами недавних слез… Но ты здесь не одна. Та беляночка, которую я встретила несколько дней назад, тоже ведь никуда не делась. Не могла никуда деться — как запала она в меня тогда, так теперь и сквозит в каждой твоей черточке.
— Это с полотенцем-то на заднице? — тихо пробормотала сестрица.
— Но это еще не все. В той же компании — та, кем ты, возможно, себя не считаешь, но кем рисуешься в моем воображении. Моя собственная Алена, с которой ты можешь быть совсем незнакома… Все вместе — очень красиво, можешь поверить. И если то, что я вижу, вскоре соединится с чувствами, которые я начинаю в себе узнавать, такой я буду видеть тебя всегда. Со мной уже бывало похожее. Не обидишься, если расскажу?