— Тогда можно было сразу так и сказать. Мало ли что у тебя на уме. Прости, но к свадьбе я не готовилась… Зато это тоже правда. Значит, сейчас будет ложь.
— Третье и последнее. Меня, конечно, занимает, как просто ты смотришь на все эти вещи, но, черт возьми, этого не будет! Ни о какой близости между нами не может идти и речи!
— Ура-ура! Ложь! Дима, я выиграла! — Вика подпрыгнула за креслом, произведя небольшое землетрясение под своей футболкой, если не считать того, что никакой земли там не было в помине.
— Увы, малышка, это не так. Я опять сплутовал. Извини меня, пожалуйста. Все сказанное было правдой, как бы по-разному мы с тобой к этой правде ни относились…
— А вот и нет!
— Уверяю тебя. Игре конец, пора завершать наше соревнование.
— Дима, видишь этот нос? Когда мне врут про отношения, он начинает чесаться. Сейчас он чешется, как ненормальный. Получается, что последние твои слова — чистейшая ложь. Просто врешь ты, по-видимому, не мне, а себе самому.
— Как бы то ни было, мне это представляется правдой. Возможно, некоему странному паразиту, что живет внутри меня, далеко до твоего носа, но именно он, а не твой нос будет решать, как я проведу нынешнюю ночь. Эту дивную ночь под прекрасным звездным небом, созданным нарочно для того, чтобы наполнять мою душу благоговением и не помню чем еще…
В этот самый момент в коридоре грянул неистовый чих, заставивший меня вздрогнуть, вслед за чем в притворенную створку двери деликатно постучали.
— Дима? Вика? — послышался осипший со сна голосок Алены. — Ребята, к вам можно войти? Я курить хочу…
— Разумеется, можно! — отозвался я не без некоторого горделивого ощущения. — Что за вопрос? По будням и праздникам вход свободный!
— Ну, супер… А ничего, что я голая?
— О господи, Алена! — я взглянул на ухмыляющуюся Вику и почувствовал, что краснею. — Тысячу раз обсуждали! Здесь у меня не пляж и не сауна.
— Можно подумать, — сказали из-за двери. — Кстати, тысячи раз я что-то не припомню… А-апчхи! Вот, правда… Ладно, тогда ждите. Сейчас что-нибудь накину…
— Живо ко мне на колени! — приказал я Вике, как только в коридоре затихло босое шлепанье, сопровождавшее путь сестренки в ее спальню.
— Это зачем еще? — насторожилась девушка.
— Шалость, — пояснил я. — Мистификация. Пустяковая сценка. Разыграем нашу Алену… Вроде как у нас тут романтический момент…
— Не получится, — с сожалением заявила Вика. — Кого-кого, а Лёсю декорациями не одурачишь. Какая здесь романтика? Совсем не та атмосфера в воздухе…
— Дружок, ну пожалуйста! Нельзя упускать такой случай. Возможно, ради этого я и встал сегодня с постели… Скорее — у нас всего несколько секунд!
— Что ж, если так припекло… — Вика не стала медлить и, выскользнув из-за кресла, мигом оказалась возле меня. — Ну? Как садиться? Верхом или боком?
— Издеваешься? У нас романтический момент, а не этюд из Камасутры. Располагайся как можно цензурнее и ничего не трогай.
— В общем, я поняла так, что боком. Уже сажусь, лови меня!
Когда легкое тело девушки опустилось на мои колени, я чуть не взвыл от боли.
— Ох! — сказал я, придерживая Вику за талию. — Вот и смерть моя пришла…
— Дима, ты чего? — испугалась Вика. — Я что-то потрогала?
— Ноги, — пояснил я. — Ноги болят после тренировки. Жуткое дело! Не только они, если на то пошло, но ноги больше всего…
— Чего ж ты раньше молчал? Я бы помогла… Квадрицепсы, да? Четырехглавая мышца бедра. В ней четыре головки: прямая, латеральная, медиальная и промежуточная…
— Тс-сс! Тихо ты, зубрилка… — из коридора снова донеслись шлепающие звуки. «Это моя лягушонка в коробчонке едет», — подумалось мне почему-то.
Вика по собственной инициативе обняла меня за шею и пристроила голову на плечо, чем живо напомнила мне Алену, которая с детства поступала так же и не далее как вчера прощалась со мной на этом же диване совершенно в той же манере. Только Вике каким-то образом удалось переместить свой вес на руки, покоившиеся на моих плечах, от чего моим истерзанным ногам стало значительно легче. Боль отпустила, но на ее место пришли иные впечатления. Девушка вела себя тихо, как мышка, лишь в прижатом ко мне боку отчетливо и до странности часто стукало ее сердце. Сильное горячее дыхание овевало мою шею, а темные растрепанные волосы касались щеки и пахли, казалось, двумя шампунями сразу: одним — бескомпромиссно хвойным и другим — неуловимо цветочным, в котором свежая прозрачность ландыша внезапно заволакивалась маслянистым розовым перегаром. Что ж, вполне вероятно, что на двух шампунях Вика останавливаться не стала… Держать худенькую девчонку за талию было неудобно — слишком ненадежно и слишком высоко для моей руки. Опустив ладонь к ее бедру, я неожиданно наткнулся на голое тело, нескромно выступившее из-под футболки и буквально ожегшее мои пальцы. Я дернулся от неловкости, а Вика едва слышно хмыкнула носом и тихонько поскребла меня ноготками по загривку.