Здесь улица была значительно шире, и кортеж разогнался, блестя и переливаясь чернотой в неоновых вывесках магазинов и ресторанов. Мина старалась держаться на безопасном расстоянии, не выпуская шедевры английского автомобилестроения из виду, и хотя не заметить три Роллс-ройса можно только в гараже арабского шейха, угнаться оказалось не просто. По прямой водители вдавили педаль газа в пол, и хромированные танки неожиданно ловко лавировали в транспортном потоке широкой улицы. Девушка испугалась, что её заметили, однако не такой уж она ловкий шпион, да и если кем её и считают, то буйной фанаткой, но никак не подругой парня, погибшего десять лет назад в заброшенной шахте. Мимо проносились сияющие громкие бренды, увешанные гирляндами деревья и пёстрая толпа, а над крышами высилась Эйфелева башня, раскрашивающая своим сиянием ночное небо. Через пару сотен метров автомобили немного сбросили скорость у огромных клумб, а стоило Триумфальной арке выплыть из-за горизонта, свернули на улицу Пьер Шарон, финишной прямой перед одним из самых роскошных отелей Парижа — Георг V.
Кортеж резко затормозил перед парадным подъездом, едва не проредив толпу журналистов, но половина из них была бы только счастлива этому. Мина пролетела мимо, завернула в ближайший проулок, бросила мотоцикл и побежала назад к отелю. Но она зря опасалась не успеть, Юлия Девил раздала ещё пачку автографов и холодных улыбок, после чего поднялась в здание, мимо красного от удовольствия швейцара. А следом, в толпе охраны и пытавшихся затесаться журналистов, прошла и девушка в белом, на которую никто не обратил внимания.
Мина убедилась, что Юлия приехала именно в Георга V, и с ней было это мраморное нечто с жуткими глазами, но о дальнейших своих действиях девушка не имела, ни малейшего представления. Она прошла немного дальше по улице и зашла в маленькую кофейню, уже превращённую репортёрами и поклонниками творчества певицы в наблюдательный пост. Просидев около двух часов, и, когда уже вовсю светало, а толпа практически разбрелась, Мина заплатила за литр выпитого кофе и пошла назад к отелю, всё также без плана, но решившая действовать любым способом. Она подошла к дверям, думая представиться как есть и объяснить своё появление чрезвычайной ситуацией, что кого-то придавило упавшей конструкцией, хотя конечно с таким же успехом Мина могла спросить, как пройти в библиотеку, но ничего лучше в разбереженный событиями и пробудившимися воспоминаниями ум не пришло. Однако швейцар без вопросов распахнул стеклянную дверь, внутри пустого и покружённого в утренний полумрак холла, утопающего в зелени и цветах в тусклом свете приглушённой на ночь огромной хрустальной люстры, девушку также никто не остановил и ни о чём не спросил.
— Вас ждут, прошу за мной, — услужливый голос поймал Мину на лестнице. Её догнал миловидный коридорный и провёл к лифту. Не обратив внимания на номер засветившейся кнопки, через минуту девушка вышла в пустой коридор. Парень провёл её по коврам, мимо подлинников малых голландцев и остановился около больших двухстворчатых дверей, видимо это и был президентский сьют дивы, девушка знала, что ждёт её именно она. Мина постучалась, но двери сами распахнулись, а услужливого коридорного уже нигде не было. Она переступила порог.
Погружённый в темноту холл поражал классикой роскоши с покушением на стиль Людовика XIV. Повсюду в неровном рассветном свете слабо блестели полированное дерево, мрамор и хрусталь. В воздухе переливалось благоухание сотен живых цветов, которые были везде — в вазах, корзинах, лежали огромными перевязанными букетами на диванах и в креслах, словно прошёл летний сенокос, но вместо сухой травы накосили роз, лилий, орхидей, самых томных и благородных оттенков. Выйдя на середину комнаты, Мина увидела раскрытую дверь и вошла в неё, оказавшись в убранном красным деревом кабинете, стеклянные двери, на другой стороне которого, были распахнуты, и лёгкий ветер шевелил тяжёлые портьеры. Осмотревшись по сторонам, девушка услышала стук закрывшейся входной двери и обернулась. Она обомлела, встретившись взглядом с мраморной статуей, но спустя несколько мгновений поняла, что это обычная статуя, не собирающаяся пугать её своими глазами.
— Ты так скоро от всех статуй шарахаться будешь, — насмешливый голос окатил Мину, и в два больших шага она выскочила на террасу.
В бликах городского освещения и первых скользящих лучах по-утреннему ленивого солнца, в кресле сидела Юлия Девил, держа в руках большую дымящуюся чашку с кофе. Всё пространство было окутано смешавшимися нотками тонких духов, долетавших сюда из номера запахов цветов и ароматом горячего кофе с корицей. Певица была во всё том же сером длинном платье со сложнейшей вышивкой на какие-то религиозные мотивы, но босиком и подогнув ноги под себя, нещадно смяв шедевр от-кутюрье. Юлия отстранённо улыбалась, вглядываясь в коричневатую пенку кофе, словно пыталась предсказать будущее по ещё не испитой кофейной гуще. Так и длилось это мгновение, между двумя девушками, одной растерянной, другой задумчивой, на фоне символа города любви, своим светом, затмевавшим тусклые утренние звёзды. Наконец дива подняла зелёные как изумруды глаза от чашки и посмотрела куда-то за Мину.