И он подмигнул мне!
На этот раз мне показалось, что у меня что-то переворачивается не просто внутри, а в самом сердце.
В классе раздались аплодисменты, и даже у мистера Шламма был довольный вид. Я тоже хлопала вместе со всеми, хотя мне показалось, что речь эта была слегка претенциозна, не очень-то остроумна и звучала немного по-детски. Однако в ней было какое-то обаяние. Он был обаяшка. Интересно, а что еще?
Мистер Шламм попросил высказать свои критические замечания, и мне пришлось встать.
— Материал мистера Кинга мне показался немного примитивным… — к своему ужасу услышала я собственные слова. Я хотела лишь чуть-чуть поддразнить его, но не настолько. Я готова была откусить себе язык. Он решит, что я язва, и будет прав. (Ведь мухи летят на мед, а не на серную кислоту). — Однако он прекрасно подал свой материал! — восторженно закончила я. «Ну-ка быстренько скажи что-нибудь еще. Скажи что-нибудь такое, чтобы произвести на него хорошее впечатление» — велела я себе. — Но вообще-то можно сказать: «Речь его стекала медом из уст его». Гомер. «Илиада».
— Это вы хорошо сказали, мисс… — Мистер Шламм улыбнулся мне, как будто то, что я сказала, было действительно остроумно и оригинально.
— Льюис. Бонита Энн Льюис. Но меня все зовут Баффи. Моя сестра Сьюэллен назвала меня так в честь соседской собаки.
В классе засмеялись, что и было моей целью.
Мистер Шламм попросил высказать еще какие-нибудь замечания. Все сошлись во мнении, что выступавший сделал отличный доклад.
Когда занятие закончилось, я не торопилась собирать свои вещи, ожидая, что Тодд Кинг подойдет ко мне. Но он не подошел, и я, почувствовав себя задетой, встала, чтобы идти. И тут услышала позади себя:
— Я хочу поблагодарить вас за высказанные замечания. «Я не согласен с вами, но отдал бы жизнь, чтобы вы имели право высказывать свою точку зрения». Это Вольтер.
Его слова поразили меня. Я вздрогнула. Потом повернулась и посмотрела в его смеющиеся глаза.
— Куда вы сейчас направляетесь? — спросил он.
— Иду к себе в общежитие на обед. В два у меня другой семинар.
— У меня сейчас тоже перерыв. А почему вы меня не приглашаете пообедать с вами?
Этого я не ожидала, и с минуту просто не знала, что ответить. Затем не очень-то любезно произнесла:
— Я не могу просто так приводить людей на обед. Мне надо заказать для вас обед по гостевой карточке.
— Все будет в порядке, — успокоил он меня, беря под руку. — Бонита Энн, — добавил он.
— Все зовут меня просто Баффи.
— Но тебя нельзя звать просто Баффи. В крайнем случае Баффи Энн.
Мы набрали себе еды с блюд на общем столе и сели за столик. Яичный салат. Салат из тунца. Желе из моркови. Рисовый салат. Зеленый салат и сельдерей в зеленом желе из концентрата. На десерт было какое-то красное желе с ложкой взбитых сливок сверху. Я с извиняющимся видом пожала плечами — столовская еда.
— Прекрасно, — сказал он. — Желе — знатная еда.
— Прекрасно! — заключила я, глядя на него из-под опущенных ресниц. — Можно взять добавки. За ужином добавки не дают.
Он поднял брови:
— Ты приглашаешь меня и на ужин?
«Нахал», — подумала я. А может быть, просто у него такая манера заигрывать? Возможно.
— Я еще не думала об этом. Надеюсь, что ты пригласишь меня куда-нибудь поужинать.
— Звучит превосходно. Однако не могу.
— Ах так?
— Но, может быть, сходишь сегодня в кино?
Я побоялась сразу же сказать «да» — он вполне мог ответить на это: «Желаю тебе хорошо провести время». Поэтому неуверенно спросила:
— А что идет?
— Я и сам не знаю. Но все равно я хочу, чтобы ты пошла со мной в кино.
Я решила рискнуть.
— Ладно.
— Вот и хорошо. Ты знаешь, где находится кинотеатр? На углу Хай и Уолнат? — Я кивнула. — Лады. Жди меня в половине восьмого. Только не у входа. Со стороны Уолнат.
— Я приду.
— Буду ждать.
— Лады, — сказала я.
Он кивнул:
— Знаешь, ты похожа на Вивьен Ли. На молодую Вивьен Ли.
Я кивнула. Я знала.
После того как он ушел, я поняла, что хотела задать ему кучу вопросов, но не успела. Я даже не знаю, по какому предмету он специализируется!
Я подошла к входу в кинотеатр ровно в половине восьмого, как он мне и велел. Мне казалось, что он ведет со мной какую-то игру. Я только молила Бога, чтобы он меня не разыграл и не исчез вообще. Мне казалось, что я этого не переживу.
Но боковая дверь отворилась, и он появился. На нем была короткая красная форменная курточка. Он поманил меня внутрь.
— Давай, быстро!
— О Боже, — ахнула я. — Я и не подозревала…
— Ш-ш-ш! — Он прижал палец к губам и подтолкнул меня вперед, к боковому месту. — Я приду через несколько минут, — прошептал он.
Там, на экране, Виктор Мак-Лаглен был грубым и потным. Кино очевидно пользовалось большой популярностью. Прошло уже минут двадцать, а Тодд все не возвращался. Я уже засомневалась, не бросил ли он меня совсем. Я нервно кусала ноготь, когда вдруг он откуда-то появился и подсел ко мне. Он протянул мне пакетик с воздушной кукурузой.
— Можешь есть все, — сказал он, — я не очень люблю попкорн.
— Да, нельзя сказать, что ты знаешь, как ухаживать за девушками, — прошептала я. Он улыбнулся, кивнул, похлопал меня по коленке, и мне показалось, что по мне пробежал электрический ток. Затем он поднялся и опять исчез. Я грызла кукурузу и смотрела, как Виктор на экране напивается в стельку, ничуть не осуждая его за это.
Прошло еще минут пятнадцать, и Тодд появился опять. На сей раз он принес коробку конфеток «Гуд и Пленти» и сказал: «Угощайся», после чего пропал опять. Виктор сопел и шмыгал носом, а я запихивала в рот одну конфетку за другой, пока коробка не опустела, и тогда мне стало интересно, влюбилась я или же просто увлеклась?
Он вернулся опять.
— У меня появилось несколько свободных минут, — сообщил он, плюхаясь прямо мне на колени. Когда я засмеялась, он возмутился: — Тихо! Ты что, хочешь, чтобы меня выгнали?
Затем он меня поцеловал. Сначала губы его были сухими, мягкими и сжатыми, потом они раскрылись. Его язык был влажным и нежным. Не успела я прийти в себя и осознать, что же произошло, как он опять вскочил и исчез в проходе. Уходя, он громко шепнул мне:
— Послушай, киска, не распускай руки!
Перед самым концом картины, когда Виктор совершил предательство и уже развалился на куски, Тодд вернулся с «Милки Уэй». Очевидно он не глядя стянул его со стойки. Батончик был мягким и липким, и я громко произнесла:
— Послушай, парень, я ненавижу, когда они мягкие, я люблю, когда они твердые!
Я просидела там и весь второй сеанс. Ко времени закрытия кинотеатра меня просто тошнило от сладкого, да и время было уже около двенадцати. Мы еле успели добежать до общежития, которое уже закрывалось.
— Приходи завтра утром позавтракать к «Смитти», там и встретимся, — предложил он, когда за мной закрывалась входная дверь. — У «Смитти», Хай и Оук. В десять часов.
— Знаю. Только не говори мне, — предупредила я, — что ты там работаешь официантом или посудомойщиком.
Мы встретились утром, как условились. Я вся была полна неведомых предчувствий. Мне казалось, что что-то должно произойти. Мы очень плотно позавтракали: сок, оладьи, яйца и колбаса. Затем почти до самого обеда пили кофе. Я узнала, что он учится на втором курсе кредитно-бухгалтерского отделения.
— Правда? — удивилась я. — Ты совсем не похож на бухгалтера. А что ты делал на занятиях риторикой у первокурсников?
— Я не собираюсь быть бухгалтером всю жизнь. И никогда не знаешь, когда и где вдруг придется выступить с речью.
— Так кем же ты хочешь стать?
— Богачом, — ответил он.
Я почему-то не засмеялась, хотя ответ был достаточно забавным.
— А ты на чем специализируешься?
— Английская литература.