— А вдруг он поехал один? Он также мог поехать с другим мужчиной. С другом. С приятелем. Порыбачить или еще что-нибудь. Он мог и с женщиной поехать. Ну и что из того? Ты же не думаешь, что он живет монахом?
— Пожалуй, я просто испугалась. Я побоялась узнать правду, если у него что-то серьезное. Если у него что-то серьезное, я не могу его винить. — Она покачала головой. — Я приготовила ему не очень-то уютное ложе и не могу винить его в том, что он не желает ложиться на него со мной.
Я была так сильно разочарована, что мне хотелось плакать. Но я была слишком измучена, поэтому сил для слез не хватало. И как можно спорить с женщиной, которая так сильно боится убедиться в том, что ей придется отказаться от мысли о примирении, от своей мечты — навсегда?
Она отправилась домой. Я завезу Дженни, когда та вернется из Диснейленда. И я приняла решение пойти завтра к Гэвину, что бы ни случилось. Я не буду такой, как Кэсси. Я не стану упускать своего!
Вечером вся компания вернулась домой. Неожиданно Ли заявила, что плохо себя чувствует, и пошла прилечь. Насчет ее внезапного недомогания у меня были кое-какие подозрения. Я была убеждена, что оно имело отношение к моему завтрашнему посещению врача. Я думала, что в темных закоулках своего подсознания она связывала мои еженедельные посещения врача с той атмосферой неблагополучия, которую ощущала в доме, даже и не заглядывая ночью в нашу спальню. Я всегда подозревала, что Ли — ведьма.
87
Я старалась не дышать, спускаясь на цыпочках по лестнице в семь утра следующего дня. Если Ли чувствует себя лучше и хлопочет возле детей и Тодда, я прошмыгну опять наверх и проваляюсь в кровати, пока не уйдет Тодд. Мне не хотелось смотреть, как он, по своему обыкновению, будет возиться с детьми: поддразнивать Меган, слушать истории мальчиков, помогать Микки справиться с кашей, рядом будет стоять улыбающаяся Ли — потом в течение всего дня улыбка больше так и не появится на ее лице. Очень славная обстановка, слишком славная для меня.
Я молила Бога, чтобы Ли уже встала и готовила оладьи или гренки. Если она встала и хорошо себя чувствует, то я смогу пойти на прием к Гэвину. А если нет, то мне придется остаться дома, дождаться, пока из садика вернется Мэтти, а из школы — Микки, придется самой ухаживать за Ли. Даже если бы я смогла договориться с Бесс, женщиной, приходящей убираться по средам, прийти сегодня, то вряд ли смогла бы попросить ее ухаживать за Ли, которая вполне может огреть ее настольной лампой, если та приблизится к ее кровати. А мне просто необходимо было видеть Гэвина. Потребность видеть его просто снедала меня.
Я прислушалась внизу у дверей малой столовой. Да, все в порядке. Ли встала и заставляет Митчелла есть яичницу, а он требует колбасы. Тодд ее поддерживает. Меган капризничает и клянчит, чтобы ее подвезли на машине, а Тодд говорит ей, что, если будет ее ждать, то опоздает. Это был бесконечный разговор, длившийся изо дня в день уже не один год. Каждое утро Тодд, любивший приходить на работу пораньше, предупреждал Меган, что не будет ее ждать, чтобы она ехала на школьном автобусе, и каждый — или почти каждый день — он ее ждал. Это было чем-то вроде игры.
Я повернулась и поднялась по лестнице, благодаря судьбу за то, что Ли восстала со своего одра. Сегодня пойду на прием к Гэвину в новом платье — красное платье китайского шелка, с разрезами до середины бедра, с вышитым золотом воротником. Я представляла, как восхищенно будет смотреть на меня Гэвин. Я думала только об этом, чтобы не думать о той уютной утренней болтовне, которая в данный момент звучала в малой столовой.
В половине десятого, когда я принимала ванну, раздался телефонный звонок. Я сняла трубку, зная, что Ли этого не сделает, по крайней мере до тех пор, пока он не прозвенит раз двенадцать.
Это была секретарша Гэвина Розмари.
— Баффи, — сказала она. (Баффи!) — Я звоню для того, чтобы сообщить, что ваш визит к доктору сегодня отменяется.
— И когда мне теперь приходить?
— Доктор Рот ничего не сказал о том, чтобы записать вас на друге время.
Интересно эта торжествующая нотка в ее голосе мне только послышалась?
— Соедините меня с доктором.
— Простите, Баффи, его нет на месте.
— Но он должен быть. У него сейчас приемные часы.
— Срочный вызов.
— А где он? Мне необходимо с ним поговорить.
— Простите, Баффи, — весело ответила она. — Но я не могу с ним связаться. Если он позвонит, я передам ему, что вы звонили.
Но до одиннадцати он так и не позвонил, и я опять набрала номер телефона его приемной.
— Это мисс Кинг. Мне нужно с ним поговорить.
— Мне очень жаль, Баффи. Доктор Рот сейчас принимает посетителя. Вы же знаете, что мне нельзя его беспокоить, когда он работает с пациентом, — злорадно произнесла она.
— Вы ему передали, что я звонила?
— Ну разумеется. Я уверена, что он позвонит вам попозже, — ехидно добавила она.
Было ясно, что в этом городе Ли является не единственной ведьмой.
Интересно, что у него на уме, спросила я себя. Какую игру он со мной ведет? Мне он казался таким невинным, таким простодушным. Но теперь он чего-то добивался, вел какие-то странные игры. Хочет, чтобы его завоевывали? Неужели он способен на такую глупость? А может, еще что-нибудь?
Я опять позвонила ему.
— Передайте доктору Роту, что мне необходимо с ним поговорить. Скажите ему, что у меня нервный срыв и у меня серьезные намерения что-нибудь сделать с собой.
Она попросила меня подождать, а затем, вернувшись через несколько минут, передала:
— Доктор говорит, что позвонит вам через двадцать минут. Он просит вас постараться немного повременить. Он предлагает вам выпить стакан холодной воды и задержать дыхание на десять секунд.
Он позвонил ровно через десять минут.
— Почему вы отменили мой визит? — потребовала я объяснения.
— Я объясню попозже — сегодня вечером. В моей квартире. И, пожалуйста, перестаньте звонить в мою приемную каждые пять минут. Вы сбиваете весь график.
— Я должна прийти к вам на прием! Я не могу являться к вам на квартиру. Почему я не могу прийти на прием.
— Нельзя. Я его отменил. Я назначаю вам прием сегодня в восемь у меня дома. Буду вас ждать и тогда все объясню.
— Я не могу прийти.
— Ну, в таком случае я не в состоянии что-либо вам объяснить.
— Я предупреждаю. Я сейчас приму двадцать две таблетки валиума и запью стаканом водки.
— Не говорите глупостей. Они плохо сочетаются. Буду вас ждать.
Тодд сегодня не ужинал дома. Он позвонил и сказал, что Гай Саварез устроил скандал, и во время съемок возникли сложности.
— Что за скандал? Где? Что случилось? — спрашивала я, разозленная тем, что ничего не знаю и мне ничего не говорят.
— Расскажу сегодня вечером. Когда приду домой.
Он что, считал, что я должна сидеть дома и ждать? Что бы там ни было, все это можно было предвидеть. Сначала Сюзанна, затем Бо. Теперь настала очередь Гая выступить на сцену, чтобы проверить, как они доберутся до конца съемок, которые должны продлиться еще пару месяцев.
Я вытащила свой дневник и сделала запись. Однако мысли мои были о другом. Я думала о решающей встрече с Гэвином в его квартире. Я не могла больше туда пойти. Я уже решила. Я опять нуждалась в атмосфере приемной, этой безликой медицинской кушетке. Иначе я просто утону в сумрачном уюте его серой задрапированной спальни, просто погибну там. Но сегодня я должна была пойти еще раз, один только раз, чтобы выслушать его объяснения относительно отмены моего визита. Хотя я уже кое-что подозревала на этот счет.
К ужину Митч опять пригласил своего друга Хайана. Мне казалось, что это уже некоторый перебор, тем более, что сам Митч считал себя обязанным устраивать для своего друга настоящие приемы.
— У вас был очень вкусный ужин на той неделе, миссис Кинг, но сегодня мне понравилось еще больше. Я очень люблю тефтели с макаронами, но антрекоты с пюре просто обожаю. Особенно пюре! — И он довольно похлопал себя по животу.