Гэвин заказал себе какое-то восточное блюдо и ел его палочками, и Меган, не спускающая с него восторженных глаз, попросила, чтобы он научил ее пользоваться этими палочками. Я могла бы поклясться, что она прекрасно знает, как это делается. Гэвин, разумеется, согласился, однако, я неожиданно поняла, что Меган кокетничает с ним. Она была то игрива, то застенчива, то чувственно надувала губки, то смеялась низким гортанным смехом, слегка приоткрывая влажные губы и играя языком. Гэвин старательно делал вид, что ничего не замечает, даже когда она дерзко коснулась пальчиком его подбородка, заставив меня бросить быстрый взгляд на Тодда, чтобы посмотреть, как он реагирует на все это — он, всегда так ревниво относившийся к своей дочери-подростку. Тодд, плотно сжав губы, наблюдал за ней, даже когда ухаживал за Микки, нежно вытирая соус с его подбородка.
Не спуская глаз с Меган, я толкнула Митча под руку, чтобы он вытер соус с рубашки Мэтти.
Неужели я сталкиваюсь с новой проблемой? И что здесь можно сделать? Я терпеть не могла не по годам сексуально озабоченных подростков, но что можно сделать сейчас, когда эта адская машина уже затикала?
Может и нет ничего страшного, попыталась я успокоить себя. Ведь все молодые девушки время от времени кокетничают с мужчинами старше себя, для них это просто развлечение, что-то вроде практики. Это еще ничего не значит. Затем я увидела, как начинает краснеть Гэвин, чувствуя себя все больше и больше смущенным данной ситуацией. Очевидно, и в самом деле, происходило нечто такое, с чем он не мог справиться. Неужели надутые губки Меган и игриво взмахивающие ресницы могут привести взрослого мужчину в такое смущение? Или же оно вызвано неприязненным и твердым взглядом Тодда? Но когда я нагнулась, чтобы поднять салфетку Мэтти, то увидела, как нога Меган в белых джинсах откровенно терлась об обтянутую синими джинсами ногу Гэвина.
Неужели Сьюэллен была права? Неужели это атмосфера Голливуда заставила Меган созреть преждевременно? Неужели я так была занята своими проблемами, что не заметила, что происходит, что творится вокруг меня? Неужели Меган уже сделала первые шаги в сексуальном образовании? Может Тодду стоит с ней поговорить? В любом случае, мне нужно быть с дочерью построже. Кругом столько типов, готовых растлить молоденькую девушку, сорвать недозревшие плоды.
Затем я увидела, как густо покраснело лицо Гэвина, и встала, якобы для того, чтобы пройти в туалет, но на самом деле, чтобы увидеть, что же происходит под столом. И я увидела, что рука Меган лежит у Гэвина на бедре!
Ах ты маленькая потаскушка!
— Меган! — приказала я. — Я хочу, чтобы ты пошла со мной в дамскую комнату сию же минуту!
— Мамуля, но мне вовсе не нужно в дамскую комнату.
— Нет, нужно. Ты уже давным-давно не была в туалете.
Когда мы вернулись в дом и уложили детей спать, был уже одиннадцатый час. Меган просила, чтобы ей разрешили не ложиться вместе с малышами, но я была непреклонна. Я сильно злилась на нее. Однако, после того как она покинула комнату, я уже сердилась меньше. Возможно, то, что проделывала сегодня моя дочь, было вполне нормально, признак взросления, роста, и я придаю этому слишком большое значение. Так же, как Сьюэллен с Пити. Принимаю слишком близко к сердцу.
Пока я размышляла, что еще принесет нам этот вечер, на террасе появились Уэйскинды и постучали в стеклянную дверь. Тодд впустил их. Бернард Уэйскинд был в белых шортах и розовой футболке с надписью «Еще один дерьмовый день в Малибу», в то время как Флора, по контрасту с ним была в белой блузке с пышным жабо, черных бархатных бриджах, белых гольфах и босоножках на высоком каблуке. В ее тугие косички были вплетены золотистые бусинки. Клео бы сказала, что эти косички уже давным-давно вышли из моды.
— Мы были на вечеринке у Джона Фолкера и, не увидев вас там, решили заскочить сюда. Зря вы не пошли — там был и старина Джей Р.
— Джей Р? — мрачно переспросила Сьюэллен.
— Лэрри Эйч, — объяснила ей Флора, удивленная тем, что Сьюэллен не знает таких простых вещей. — У них дом в конце улицы, неужели вы не знали? У них на доме техасский флаг. Где бы ни жил Лэрри, он всюду поднимает флаг Техаса.
О Господи, подумала я, только этого нам и не хватало. Разговоров о Техасе.
— Ребята уже легли? — хитро улыбнувшись, спросил Берни. — Потому что у нас кое-что есть… — Он вытащил из кармана коробочку, похожую на измятую пудреницу, и, открыв ее, показал нам находящийся там белый порошок.
Сьюэллен сердито ахнула и выскочила из комнаты.
— Что это с ней? Блоха укусила? — поинтересовался Бернард.
Я зло улыбнулась:
— Даже две блохи, я бы сказала.
Говард кашлянул.
— Пожалуй, я тоже пойду лягу. Спокойной всем ночи.
— Ты знаешь, Верни, мы все здорово устали сегодня, — сказал Тодд. — Давай в следующий раз, ладно?
Уэйскинды посмотрели друг на друга, и Бернард захлопнул свою коробочку.
— Ну, конечно. Простите, если мы не вовремя, — несколько смущенно произнес он.
— Пойдем посмотрим, может у Дорсеев настроение получше, — фыркнула Флора, когда они направились к выходу.
Тодд запер за ними дверь.
— Пожалуй, пойду-ка я тоже на боковую, — заявил он. — Денек был не из легких. А ты скоро, Баффи Энн? — И его тон, и выражение лица были абсолютно безмятежными.
— Я пойду чуть попозже. Я хочу немного поболтать с Гэвином.
— Тогда спокойной ночи. Не засиживайтесь слишком поздно. Завтра пойдем на пляж пораньше, Гэв.
Гэв покраснел.
Я протянула ему руку через стол. Он поднял свою, растопырив пальцы. Я прижала свою ладонь к его ладони, палец к пальцу. Я стала слегка поворачивать свою ладонь, чувствуя тепло и влажность его ладони. Его рука прижалась к моей еще сильнее. Я почувствовала, как сильнее забилось сердце. Он закрыл глаза и пододвинул стул ближе, так, что наши ноги касались, прижимались… переплетались… терлись одна о другую. Глаза его были закрыты, дышал он неровно. Я слышала его судорожное дыхание.
Вдруг он встал и, подойдя к стеклянной двери, стал смотреть на море.
— Я просто подонок, — проговорил он, качая головой от отвращения к себе. — В доме твоего мужа…
— Это и мой дом тоже, — возразила я, не очень-то уместно.
Он помолчал, затем сказал:
— Пойду надену плавки. Пожалуй, надо немного поплавать, — и пошел к себе в комнату.
Когда он вернулся, я предложила:
— Я провожу тебя до воды.
— Может, лучше не надо?
Но я пошла. Было холодно, но Гэвин храбро бросился в волны. Я содрогнулась и обхватила себя руками. Инстинктивно я обернулась и посмотрела в сторону дома. На террасе я увидела огонек сигареты, но не видела, кто там стоит. Но из всех людей, живших в доме, за исключением, может быть, Меган, которая могла потихоньку стащить сигарету, курил лишь один Тодд.
Когда я проснулась на следующее утро, то увидела, что Тодд уже встал. Я взглянула на маленькие золотые часики, лежавшие на тумбочке у кровати. Десять часов! Все, наверное, уже встали!
В доме не было никого, кроме Гэвина, читавшего на террасе «Таймс».
— А где все?
— Твоя сестра с Тодд пошла прогуляться к морю.
— А дети?
— Говард отвез их в Венис.
— Зачем?
— Он говорил что-то о покупке скейтбордов.
— Скейтов? Он что, с ума сошел?
— Мне показалось, что он хочет их чем-то занять. Вот свежий кофе…
— Кофе варила Сьюэллен?
— Тодд приготовил первый кофейник. А я — второй.
Я фыркнула.
— Там, в духовке, есть тосты и яичница с ветчиной.
— Очень мило с твоей стороны.
— Это приготовил Тодд.
— Да? А что делала Сьюэллен, пока вы тут работали?
— Сидела на песке.
— Ты с ней разговаривал еще раз? О Пити?
— Нет. Я помогал Тодду готовить завтрак…
— Это просто отвратительно! Отвратительно!