— Мама всегда мне говорила, что надо помогать, если гостишь у кого-нибудь.
— И ты застелил свою постель?
— Ну разумеется. И прочистил раковину в кухне.
Я пошла на кухню, вытащила из теплой духовки еду, поставила ее на поднос, налила себе чашку кофе, опять вышла на террасу и села за стол.
— Ты уверен, что правильно выбрал профессию?
— Еще бы.
— Я сильно в этом сомневаюсь.
— Да, я тоже. — Неожиданно он выпалил: — Пожалуй, я брошу свою практику в Беверли-Хиллз.
Что это вдруг с ним?
— Не говори глупостей. Ты что, с ума сошел? И что ты станешь делать?
— Один мой хороший приятель открыл свою больницу в Сан-Франциско. Он приглашает меня к себе.
— Что это за больница? Для всех желающих?
— Не совсем. Больница для душевнобольных, которые не могут себе позволить лечиться по ценам, принятым здесь, в Беверли-Хиллз.
Я посмотрела на него так, словно он собрался лететь на Луну.
— И давно ты это решил? — Мне хотелось узнать, решил ли он бросить свою практику здесь до того, как начался наш роман, или же после. — И когда же ты решил это?
— Несколько месяцев назад.
— Но почему?
— У меня нет чувства удовлетворения от своей работы здесь. Я хочу чувствовать, что чем-то помогаю людям. Шесть лет я работал в социальной системе в Сакраменто. А затем решил, что, работая психиатром у звезд, смогу многое сделать. Но здесь я не чувствую себя на своем месте. — Он покраснел. — Возможно, это звучит немного напыщенно, но… но мне действительно захотелось бы приносить людям пользу.
Это в самом деле звучало напыщенно. И я была просто в ярости. Морочит мне здесь голову, когда у меня такое состояние. Но все же я понимала, что он хочет сказать. Просто я такая невезучая. Мне хотелось закрутить небольшой, приятный, современный, легкий роман, чтобы швырнуть его в лицо своему мужу, но связалась я со старомодным героем. Меньше всего мне были нужны герои.
— А я? Значит, ты хочешь сбежать в Сан-Франциско и оставить меня со всеми моими проблемами? — Здесь Клео могла бы ему сказать: «Дети-цветы уже двадцать лет как не в моде». — Ведь мне тоже нужна помощь, ты же знаешь.
— Нет, я тебе не нужен. Тебе просто был нужен легкий роман. — Он взъерошил свои волосы. — И эта игра называется «отомстить муженьку». К сожалению, я все воспринимаю серьезно, а ты боишься серьезных отношений. Ты просто используешь меня, а когда я уеду, ты заведешь кого-нибудь другого.
Это звучало ужасно. Я не могла этого вынести.
— Это неправда.
— Нет, это правда. Примирись с этим. Ты просто используешь меня… — печально произнес он.
— Ты все время повторяешь это. Все кем-то пользуются в этой жизни, разве не так? — спросила я. Он пожал плечами и с тоской посмотрел на меня. Мне хотелось сказать что-нибудь легкое и остроумное, ужасно легкое и остроумное, чтобы хоть немного развеселить его, но ничего так и не пришло в голову. Я поднялась. — Ты не можешь уехать. — Я встала сзади обняла его, сильно прижав к себе. — Ты мне очень нужен. Я не хочу никого другого.
Я услышала, как по лестнице поднимаются Тодд и Сьюэллен, и отпрянула от него. Сьюэллен улыбалась — первый раз за эти дни. Но Тодд нет. Интересно, он видел, как я обнимала Гэвина?
Сьюэллен бросилась ко мне.
— Я еду в Остин, чтобы забрать Пити. Прямо сейчас. А где Говард?
— Он повез детей в Венис, — сказал Гэвин, который внимательно взглянул на Сьюэллен, перевел взгляд на Тодда.
— В Венис? Зачем это? — спросил мой муж.
— Покупать скейтборды. Сьюэллен, почему ты изменила свое решение относительно Пити? — Но я уже знала, что это дело рук Тодда.
Сьюэллен улыбнулась Тодду.
— Это его рук дело. Как только Говард вернется, мы поедем. Я пока закажу билеты на самолет. Вы не присмотрите за Бекки, пока нас не будет?
— Ты еще спрашиваешь? — Я прошла за ней в дом, затем к телефону, когда она заказывала билеты, затем прошла в ее комнату, где она стала собирать вещи. — И что же тебе сказал Тодд, что так изменило твое решение? Что же он сказал такого, что еще никто не говорил?
Она взяла мои руки в свои.
— Если сказать двумя словами, он заставил меня заплакать.
В это я могла поверить. Он и меня заставлял плакать.
— Но что же он такого сказал?
— Он сказал, что мечта каждого мужчины спасать мир для тех, кого он любит. И Говард сам должен спасти своего сына. И Тодд уговорил меня… — Глаза ее наполнились слезами. — Тодд сказал: «Сьюэллен, не лишай Говарда такой возможности. Не лишай его права самому спасти своего сына. Может, для него это будет самым счастливым моментом в жизни… и для Пити тоже». Ну разве я могла с этим не согласиться? — Я закрыла лицо руками, и мы с Сьюэллен заплакали. — Ах, Баффи! Этот Гэвин Рот. Он очень славный. Нет, правда, ужасно приятный человек. Но это не Тодд Кинг. Он один такой на свете.
Я выскочила из комнаты.
Сьюэллен с Говардом были похожи на двух ребятишек, когда взволнованные и счастливые садились в машину, чтобы ехать в аэропорт. И я опять заплакала. Я была уверена, что Говард сможет спасти своего сына, но Тодд спас и Сьюэллен, и Говарда, и я была благодарна ему за это. Хотя и рассчитывала, что это для меня сделает Гэвин.
В последнюю секунду Сьюэллен выскочила из машины и подбежала ко мне. Она шепнула:
— Когда я вернусь, мы с тобой как следует поговорим. Тебе здорово повезло. На первом месте Тодд. А потом такой человек, как Гэвин Рот… — Я попыталась протестовать. — Замолчи. С тобой говорит старшая сестра. Тебе действительно повезло, но, Баффи, не отталкивай своего счастья.
Вместе с Сьюэллен и Говардом исчезло и солнышко, и оживленное настроение. В Южной Калифорнии погода менялась довольно часто, чтобы там ни говорили. Тодд демонстративно повел ребят на дорогу, чтобы поучиться ездить на скейтах, а мы с Гэвином, мрачные, сидели на берегу. Становилось холоднее, и мне пришлось накинуть меховое манто прямо на купальник.
— Скоро выйдет солнце и разгонит этот туман, — сказала я Гэвину.
— Сомневаюсь, — уныло ответил он.
— Так всегда бывает.
— Именно поэтому ты и надела свою норковую шубу? — спросил он с издевкой.
— Она старая, — оправдывалась я. — Я надеваю ее вместо купального халата.
— Восхитительно. Это из серии «Их нравы». — Он вытянул руку. — Похоже, пошел дождь.
— Не говори глупостей. Неужели ты действительно решил уехать из Беверли-Хиллз в Сан-Франциско?
— Я еще пока обдумываю это вариант, но, пожалуй, склоняюсь к нему. Но ведь действительно идет дождь. Неужели ты не чувствуешь?
— Это просто туман. В это время года не бывает дождей.
Неужели старые правила больше не действуют?
К нам подбежал Тодд. Он выглядит как мальчишка, когда бежит по песку, подумала я.
— Сейчас начнется сильная гроза. Нам лучше побыстрее вернуться в город, пока не залило дороги.
— Я думала, что ты с ребятами за воротами. Почему это ты решил, что будет гроза? Птичка начирикала?
— Когда на меня упали первые капли, я пошел в дом и послушал сводку погоды, — сказал он невозмутимо.
— Ну я же говорил, что начинается дождь, — заявил Гэвин.
— Но в это время года никогда не бывает дождей, — возразила я.
Тодд улыбнулся Гэвину.
— В этом и состоит прелесть жизни в Калифорнии. Всегда происходит то, чего не ждешь.
Пока ребята возились и толкались из-за мест в микроавтобусе, Гэвин и Тодд пожали друг другу руки, и Гэвин сел в свою «вольво». Затем Тодд уселся за руль нашей машины, а я пошла попрощаться с Гэвином.
— Ну, не забывай, звони.
Он серьезно посмотрел на меня.
— Он отличный парень. Совершенно необыкновенный.
Я вздохнула.
— Все мне твердят это.
90
Когда мы приехали домой, нас уже ждали подруга Меган Фоун и тощий шестнадцатилетний паренек по имени Лэрри. Интересно, спросила я себя, как это они почувствовали, в какой именно момент появиться, но меня тут же просветили.