— Неужели нет никаких других вариантов, сэр? — с мольбой посмотрела на него Белла. — Я… я хочу быть настоящим морпехом!
— А что для вас значит быть настоящим морпехом? — хмыкнул рекрутёр, и Белла вытащила из сумки буклет, который всё время носила с собой — тот, который ей вручили в школе.
— Я хочу служить в боевом подразделении, — объяснила она, показывая буклет рекрутёру.
— Мисс Свон, поймите, это просто красивая картинка. Законодательство запрещает женщинам принимать непосредственное участие в боевых действиях, поэтому женщины не могут служить стрелками, — сказал рекрутёр. — Но стрелять вас обязательно научат. И не только стрелять. Базовую военную подготовку проходят все морпехи, вне зависимости от военно-учётной специальности.
— Но в Афганистане и Ираке воевали уже тысячи женщин! — воскликнула Белла.
— И почти все они служили в тыловых частях и частях обеспечения, — с настойчивостью возразил ей рекрутёр, который, видимо, уже начал терять терпение.
— Хорошо, — вздохнула Белла. — Тогда отправьте меня заниматься учётом боеприпасов в Ирак или в Афганистан!
Пусть ей и придётся заниматься какой-то скучной ерундой, но она хотя бы увидит совершенно другой мир и, может быть, опять сможет прийти кому-то на помощь, как сейчас, с этим безумцем Райли.
— Понимаете, вы очень молоды, мисс Свон. Вы хорошо показали себя сейчас в весьма непростой ситуации, поэтому я буду с вами откровенен. Перед Министерством обороны сейчас поставлена задача увеличить средний возраст погибших и раненых в ходе Афганской и Иракской кампаний, — понизив голос и склонившись ближе к ней, проговорил рекрутёр. — Сейчас он составляет двадцать два года, хотя в прессе и открытых источниках благодаря грамотной работе со статистикой фигурируют цифры менее одиозные. Антивоенные организации ещё со Вьетнамской кампании прочно закрепили за нами образ «убийц детей», и мы стремимся избавиться от этого имиджа.
— То есть вы лучше будете принудительно призывать взрослых резервистов, у многих из которых есть семьи и дети и которые вовсе не хотят на войну, когда у вас есть пусть и молодые, но добровольцы? — возмутилась Белла.
— Это политика, мисс Свон, — проговорил рекрутёр и, помолчав, спросил. — Скажите, зачем вам это нужно?
Белла хотела сказать что-то о патриотизме и желании принести в раздираемые войной страны Среднего Востока порядок и демократию, но вместо этого вдруг ответила:
— Я знаю, что там я смогу сделать что-то важное. Я смогу стать лучше и сильнее. Я сегодня помогла спасти свою маму от вооружённого психа. Понимаете, я никогда не думала, что я на такое способна. Я поняла… Поняла, что правда могу быть морпехом!
Она замолчала, подумав, что ее слова сейчас прозвучали как-то совсем по-детски, но вдруг увидела в глазах рекрутёра искреннюю симпатию, столь неожиданную на его сухом, строгом лице.
— Мисс Свон, я могу предложить вам службу в резерве, — сказал он. — Это предполагает минимальную занятость — посещение места службы один уик-энд в месяц и две недели в год. И служба в резерве не так хорошо оплачивается, как служба в действующих войсках…
— Но меня могут призвать? — оживилась Белла.
— Это маловероятно, но да, ваши шансы несколько возрастут. Видите ли, мисс Свон, того, кто находится на полной ставке, как правило, сразу направляют на определённое место службы в пределах страны, и выдернуть его потом в командировку в Ирак или в Афганистан сложнее, чем направить туда свободного резервиста, — рекрутёр пролистал ее досье и вполголоса добавил: — Так что если вы выберете резерв, мисс Свон, начинайте сразу учить арабский или пушту и добейтесь, чтобы в ваше личное дело обязательно внесли запись о владении этим языком.
— Пушту? (1) — Белла посмотрела на него с удивлением, а рекрутёр продолжил:
— Арабский, пушту или фарси (2). Вы меня поняли, мисс Свон?
Белла улыбнулась и кивнула:
— Да, я вас поняла, сэр. Я выбираю резерв!
-------------------------
(1) Пушту и (2) фарси-кабули или дари - два государственных языка Афганистана, на которых говорит большинство населения этой страны. Классический фарси - государственный язык Ирана.
Глава 3
Белла приклеила на видное место белый стикер с именем, фамилией, возрастом, местом жительства и военно-учётной специальностью и посмотрела на Эммета. МакКарти никак не мог отодрать от стикера этикетку и теперь пытался сделать это зубами. Наконец он приклеил стикер на грудь и принялся сдирать с языка кусочки клейкой плёнки.