Под водительским сидением в луже крови лежала дорожная карта. Матерясь, Эдвард вытащил её и встряхнул. Вряд ли эти талибы настолько тупы, чтобы помечать на карте расположение своей базы. Но все равно в ней может обнаружиться что-то полезное.
Карта выглядела старой и ветхой. И обозначения на ней были написаны не на английском, но и не вязью. В углу лейтенант увидел бледные выцветшие цифры: 1982.
Видимо, эти числа — год составления карты. Кажется, тогда здесь были русские.
Надо показать её Орлову. Может, эта карта расскажет им то, о чем уже никогда не расскажут трупы?
Вертолёт медицинской службы уже готовился к взлёту, а со стороны Кандагара к посту прибыли машины конвоя и местных военных. Эдвард попробовал было спросить у афганцев, почему пост был брошен как раз в момент прохода колонны. Но афганские рядовые не говорили по-английски, а переводчика рядом не оказалось. Малик с Феодоракисом тоже куда-то подевались. И Эдвард в очередной раз пожалел, что так и не выучил пушту. Его приличный французский в Афганистане годился разве что для совместных попоек с весёлыми лягушатниками.
Делать здесь было больше нечего. Медики позаботятся о раненом, конвой — о контрабандном оружии, а местные — о трупах боевиков. Пора было возвращаться на базу.
— Сворачиваемся, — сказал Каллен Ричардсу, и тот дал знак заводить машины. — Малика не видел?
Ричардс отрицательно помотал головой.
Чёрт. Только бы Малик сейчас ничего не учудил. Эдвард обошёл всё вокруг и наконец увидел капрала, который неподвижно стоял возле большого валуна, как будто пустив в землю корни.
— Малик! — крикнул ему Эдвард. — Мы отъезжаем!
Тот обернулся и посмотрел на Каллена пустым взглядом. Он не хотел возвращаться без своей команды. Вот только команды у него больше не было. Перебросив через плечо винтовку, младший капрал, шатаясь, поплёлся вслед за Эдвардом. Сегодня вечером Малику придётся хуже всех. Ведь виноват всегда тот, кто выжил. И даже если ошибок ты не совершил, твоя вина уже в том, что ты дышишь. А твои товарищи — нет.
Когда они садились в «Хамви», Каллен показал Малику найденную на трупе водителя бумажку:
— Это оно?
— Да, сэр, — кивнул младший капрал.
— Что тут написано?
— Это разрешение на перемещение по территории уезда, — ответил Малик. — Для колонны с продовольствием из Пакистана.
— Кто дал разрешение?
— Тут две подписи, сэр, — произнёс младший капрал. — Главы администрации и майора Сангара.
Майора Сангара? О такой удаче лейтенант не смел даже мечтать. Наконец-то он прижмёт к стенке этого хитрого шайтана!
— Вижу, вы вкусно пообедали, лейтенант, — сказал подсевший к нему в бронемашину Феодоракис. — А говорили, что вам не нравится быть хищником.
— В каком смысле? — не понял Эдвард.
— Неважно, — загадочно усмехнулся разведчик, убирая в кобуру пистолет.
— Вы где пропадали? Нашли очередные ошеломляющие улики? — осведомился с иронией Эдвард.
— Я справлял естественные потребности, — невозмутимо сообщил капитан и, посмотрев на удивлённого такой прозой жизни Каллена, рассмеялся. — Да, да, лейтенант. Деметрий Феодоракис тоже человек!
***
Оказавшись на базе, Эдвард сразу направился к штабу.
Пора Кингу понять, к чему приводит заигрывание с местными и нежелание марать руки. Плюс два KIA (3) — это уже не домыслы какого-то лейтенанта. На трупы своих мальчишек так просто глаза не закроешь.
По пути на базу он ещё чувствовал себя нормально, но сейчас ему хотелось лечь на землю и сдохнуть. Бронежилет казался в два раза тяжелее, и долбаный песок в ботинках опять натёр ноги до крови. Лейтенанта повсюду преследовал запах ржавого железа. В душ. После доклада сразу в душ. Хотя и это не поможет. Запах крови въедается прямо в мозг, и так просто от него не избавишься.
Уже рядом со штабом его нагнал Уитлок. При взгляде на забрызганную кровью форму лейтенанта глаза его зажглись недобрым огоньком. Для Уитлока такое раздражение было нетипично, и Эдвард насторожился. До сих пор штаб-сержант был, пожалуй, единственным, на кого он мог положиться на все сто процентов.
— На пару слов, сэр, — обратился к нему Уитлок.
— Слушаю, — кивнул Эдвард.
— Мне рассказали про засаду на трассе. Снова бой, и снова без меня, сэр, — сдержанным тоном произнёс взводный сержант, но даже тень ярости в его голосе уже означала, что он хочет оторвать командиру голову. — Я на войне. А войны нет.