Костыли заскользили по мокрому полу и, не совладав с ними, Белла едва не растянулась в коридоре, но её вовремя подхватила метнувшаяся к ней Бри.
— Свон, — прошипела стоящая рядом со шваброй в руках Виктория. — Я вижу, ты, как обычно, не смотришь под ноги. И, между прочим, я только что вымыла здесь пол, а ты наследила своими кривыми ногами!
С раздражением Виктория швырнула швабру Белле:
— Убери за собой!
Белла посмотрела на пол возле двери и не увидела никаких грязных следов, только разлитую повсюду воду. Видимо, на одной из таких луж она и поскользнулась при входе.
— Ты плохо слышишь, Свон? — повысила голос Виктория. — Убери за собой!
— Это не мне приказали убирать казарму, — спокойно ответила Белла. — И я вытерла ноги перед тем, как войти.
Виктория уже открыла рот, чтобы поставить её на место, но вдруг дверь распахнулась, и в казарму как всегда стремительно влетела Двуликая и поскользнулась на той же луже, что и Белла. Каким-то чудом удержавшись на ногах, но неслабо приложившись головой о косяк, сержант Янг проорала:
— Твою мать! Здесь что, какая-то псина луж наделала?
Бри захихикала в кулак, а Виктория сжала зубы.
— Рекрут Рено, что за всемирный потоп здесь произошёл? Это не палуба эсминца, Рено! — кричала во всё горло Двуликая. — Не можешь тряпкой пол вытереть, вытирай волосами! У тебя их много, весь пол ими высушишь. Убрать немедленно всё это дерьмо!
— Есть, мэм, — сухо произнесла Виктория и принялась вытирать пол, а сержант Янг повернулась к вошедшей следом Зафрине:
— Рекрут Нобоа, раздать письма. Свободное время — час. Через час весь взвод должен быть на лекции.
Сержант Янг, потирая затылок и матерясь, вышла из казармы, а Зафрина с усмешкой произнесла:
— Неудачный у тебя денёк, да, Рено?
— Заткнись, Нобоа, и ешь свои бананы, — огрызнулась Виктория.
— А ты, значит, ещё и расистка, — рассмеялась Зафрина и вытащила из стопки писем, которую она держала в руках, небольшой белый конверт. — Тебе, кстати, письмо, Рено. Из Детского католического приюта Нового Орлеана.
— Отдай! — потребовала, поймав на себе взгляды других рекрутов, Виктория.
— Извинись за бананы — и отдам, — сказала Зафрина и подняла руку с письмом вверх. Она была почти на голову выше Виктории, и та даже в прыжке не смогла бы отнять у неё письмо.
— Отдай письмо! — как разъярённая кошка, прошипела Виктория.
— Извинись, — не отступила Зафрина.
— Оставь его себе, — с презрением бросила Виктория и, швырнув на пол швабру, выбежала из казармы.
Бри с беспокойством посмотрела ей вслед и проговорила:
— Похоже, мы её здорово разозлили…
***
Лёжа после отбоя на койке, Белла ворочалась и никак не могла уснуть. Увидев, что свесившаяся сверху рука Зафрины выщёлкивает пальцами какой-то ритм, Белла шлёпнула своего боевого товарища по ладони. Зафрина тут же перегнулась через край койки и спросила:
— Случилось что-то?
— Нет… — Белла замялась. — Просто, Заф… Получается, что Виктория выросла без родителей?
— Видимо, — пожала плечами Зафрина. — Я не читала письмо. Швырнула его ей на койку. А что?
— Ну… Наверное, поэтому она такая… злобная, — сказала Белла шёпотом.
— Ты что, жалеешь её, что ли? — Зафрина ухмыльнулась. — Неважно, почему человек стал тварью. Важно, что он ею стал. А душа у Рено чёрная, как моя задница.
Белла улыбнулась: Зафрина никогда не стеснялась в выражениях.
— Мы ведь не знаем, что ей там пришлось пережить, — проговорила Белла, вспомнив про фотографию счастливой Виктории с красивым парнем по имени Джеймс, которую Рено вырвала у неё во время досмотра вещей.
— Что бы ты ни пережил, другие люди в этом не виноваты, — заявила Зафрина. — Я дочь наркоторговца и проститутки. Я жила на улице с двенадцати лет после того, как отца посадили в тюрьму, а те, кому он был должен денег, сожгли наш дом, и мама погибла при пожаре. Я работала на банановой плантации, где меня били кнутом, как осла, и заставляли отсасывать у босса. Потом я состояла в молодёжной банде. А в шестнадцать лет меня чуть не изнасиловали в подвале трое пьяных скотов, но я пырнула одного ножиком и сбежала. Да и потом много чего ещё было. По твоей логике, детка, я должна всех ненавидеть. А я просто хочу жить как человек, и чтобы вокруг было меньше дерьма, — Зафрина усмехнулась.— Виктория же количество дерьма в мире только увеличивает. Страдания были посланы Иову, чтобы испытать его веру и добродетель. Рено давно не брала в руки Библию.
Белла хотела сказать что-то в ответ, но поняла, что любые её слова прозвучат фальшиво и неуместно, а Зафрина как ни в чём ни бывало улыбнулась и произнесла: