— Я просто подошла к нему и спросила, как женщина может поехать воевать в Афганистан, — произнесла Виктория, спокойно глядя на дрилла.
— И он тут же взял тебя в падаваны (3)? — издевательски поинтересовалась сержант Янг, которая, судя по всему, не верила в историю Виктории о ее загадочном учителе.
— Нет, мэм. Он спросил, зачем мне это нужно.
— И что ты ответила, рекрут Рено?
— Что хочу убивать талибов, — сказала Виктория.
Двуликая внимательно посмотрела на нее:
— Хочешь отомстить за своего жениха?
— Нет, мэм, — сказала Виктория. — Я хочу жить тем, чем жил он.
Двуликая взглянула на притихших от услышанного девушек и произнесла:
— Ты не только хорошо стреляешь, но и красиво говоришь, Рено. Чему ещё обучил тебя этот «морской котик»?
— Рукопашному бою, выживанию, маскировке, взрывотехнике, оказанию первой помощи и всему, что входит в подготовку «морских котиков», — ответила Виктория. — На уровне их нормативов.
Теперь Белле стало понятно, почему Виктория выполняла все упражнения с такой лёгкостью. С подобной подготовкой она была сильнее и выносливее, чем все на этой базе: нормативы «морских котиков» были значительно строже, чем у простых морпехов.
— Рекрут Рено, сейчас отправишься в гости к военной полиции и расскажешь им всё то, что сказала мне, — приказала Двуликая.
И тут Белла впервые увидела, как в глазах Виктории промелькнул страх.
— Мэм, я не могу идти в военную полицию!
— Рекрут Рено, повторяю, в твоем досье нет ни слова об этой подготовке. Когда рекрут намеренно вводит в заблуждение рекрутера и в лице его — весь Корпус, он понимает, что совершает преступление. Дрилл-инструктор не обязан верить твоим объяснениям, откуда у тебя такие навыки. Ты можешь быть вражеской шпионкой, террористкой, членом банды и еще чёрт знает кем, — холодно произнесла сержант Янг. — И только следствие установит, что ты за птица на самом деле — белый лебедь или стервятник.
— Я не террористка, мэм, и не преступница, — воскликнула Виктория. — Я готова ответить за то, что скрыла свои навыки. Но если они начнут пристально изучать моё личное дело… мне придется уйти из морской пехоты.
— Почему?
— Я не закончила школу, бросила, когда сбежала из последней приёмной семьи, — с явным нежеланием призналась Виктория.
— Ты представила фальшивый диплом, чтобы поступить на службу (4), — ухмыльнулась сержант Янг, поняв, чем вызвано беспокойство Виктории и её нежелание общаться с военными полицейскими. — Столько вранья сразу, рекрут Рено. И после этого ты считаешь, что имеешь право здесь остаться?
— Да, — с жаром воскликнула Виктория. — Я имею право здесь остаться, мэм. Я хороший морпех. Я хочу воевать и умею это делать. У меня нет родных, нет дома. Мне нечего терять. И, кроме того, я хорошо знаю пушту!
Двуликая, которая, видимо, уже сама собиралась идти за военной полицией, резко остановилась и осведомилась:
— Ты знаешь пушту?
— Да, мэм, — отозвалась Виктория с вызовом.
Двуликая ухмыльнулась и вдруг неожиданно без всяких предисловий заговорила на чужом языке. Замолчав, она в ожидании посмотрела на Викторию. Но та, всё так же спокойно глядя на дрилла, ответила ей, судя по всему, на том же самом языке, потому что на лице Двуликой отразилось удивление.
Она явно рассчитывала, что Виктория соврала в пылу спора.
— Что за дерьмо? — озадаченно хмыкнула сержант Янг. — Откуда ты, чёрт побери, знаешь пушту?
— Я нашла беженца из Кабула и платила ему за уроки, — ответила Виктория. — Я должна стать морпехом, мэм. Я готовилась к этому два года. Я не могу сейчас отступить.
Лицо Двуликой не обещало Виктории ничего хорошего, как вдруг сержант Родригес, до этого стоявшая молча, подошла к сержанту Янг и сказала:
— Мэм, рекрут Рено говорит правду. Я могу это подтвердить. Я знаю того, кто её готовил.
— И кто же этот таинственный Рэмбо? — поинтересовалась Двуликая.
Сержант Родригес тяжело вздохнула и ответила:
— Мой бывший парень.
***
— Твой бывший парень — «морской котик»? — с удивлением посмотрела на второго дрилла сержант Янг.
— Да, мэм, — ответила Кармен Родригес, нервно крутя в пальцах выбившуюся из пучка прядь красивых вьющихся волос.
— Как ты умудрилась с ним познакомиться? — хмыкнула Двуликая.
— Мы со школы знакомы. Вместе пришли на вербовочный пункт. Он хотел попасть в спецназ Корпуса, но ему посоветовали пойти на флот. Он вышел в отставку два года назад после последней командировки в Ирак, — сержант Родригес замялась, но всё же продолжила. — Дело в том, что у него с головой не всё в порядке, мэм. Нет, нет, для гражданских он не опасен, — заверила она Двуликую, увидев, как напряглось лицо старшего дрилла. — Он просто ушёл жить в лес один. Построил дом своими руками и живёт там, охотится, рыбачит и ни с кем не общается. Только раз в год он ездит в Арлингтон на День Памяти. Я пыталась убедить его пройти лечение от посттравматического синдрома, но он наотрез отказался. Кайус пытался с ним поговорить, но он устроил на него охоту в лесу, загнал его в капкан и выпустил только после того, как тот поклялся больше никогда не приближаться к его дому.