— Кто такой Кайус? — спросила Двуликая.
— Его бывший командир, — ответила Кармен Родригес. — В Ираке у них что-то произошло, и мой бывший с тех пор ненавидит всех членов отряда.
— И почему ты думаешь, что рекрута Рено тренировал этот парень?
— Я была у него полгода назад, — сказала Родригес. — И увидела в его доме женские вещи. Он сказал, что с ним живет девушка, жениха которой убили талибы, и она теперь сама хочет отправиться воевать. Сказал, что взялся тренировать её, что она очень способная и далеко пойдёт…
Двуликая глубоко задумалась и принялась водить пальцем по шрамам на щеке, пытаясь, видимо, решить, что ей делать дальше с таким уникальным рекрутом.
— Рекрут Рено! — вдруг громко обратилась она к ожидавшей своей участи Виктории. — Назови имя своего сэнсэя. Только имя, фамилия не нужна.
— Елеазар, — сказала Виктория.
— Это он, мэм, — произнесла Кармен Родригес.
Двуликая выругалась себе под нос и, быстро подойдя к Виктории, проговорила:
— Тебе придется очень много работать, Рено. Больше, чем всем остальным. Потому что переучиваться всегда сложнее, чем учиться заново.
— Переучиваться? — удивилась Виктория таким странным словам дрилла. Судя по всему, она считала, что это все остальные должны у неё учиться.
— Всё очень просто, Рено, — произнесла Двуликая с иронией. — Морпехи могут не трахаться месяцами, а потом так же месяцами из койки не вылезать, пока бородатый партнёр от усталости не сдохнет. А «морским котикам» сразу говорят, кого трахать, поэтому они это делают часто, но всего по пять минут, а когда трахать некого, у них развивается спермотоксикоз, от которого они начинают домогаться всех, кто лишь мимо пробегает.
Белла, попытавшись осознать эту красочную метафору, так и не поняла, что же имела в виду Двуликая, но зато догадалась, что «морских котиков» сержант Янг сильно недолюбливает. И не только из-за межведомственных склок. В её ненависти явно было что-то личное и очень болезненное.
— Я спокойно отношусь к воздержанию, мэм, — сказала Виктория, которая, похоже, догадалась, о чём в такой странной форме говорила Двуликая.
— То есть ты понимаешь, чем отличается регулярная служба от спецоперации? — с сомнением проговорила сержант Янг. — Тебе не дадут двадцать четыре часа на устранение объекта и ликвидацию базы противника. Ты будешь день за днём патрулировать окрестные поселения и охранять колонны с грузами, а еще закупаться на рынке и проявлять грёбаное дружелюбие к местному населению, которому на хрен не нужно ни твое дружелюбие, ни ты сам. Родригес, — обратилась она ко второму дриллу. — Этот Елеазар ведь никогда не торчал в Ираке месяцами?
— Нет, мэм, — ответила сержант Родригес. — Это были краткосрочные командировки для конкретной операции.
— Рено, ты сказала, что хочешь убивать талибов. Ты должна осознать своими промытыми спецназом мозгами, что за год в Афганистане ты можешь ни разу их не встретить, — сказала Двуликая.
— Но вы ведь встретили, мэм, — ничуть не смутилась Виктория. — Может быть, и мне повезёт.
— Повезёт? — вдруг рассмеялась Двуликая. — Свободна, Рено. Вернуться в строй.
Виктория недоверчиво взглянула на неё.
— Странно. Я думала, глухих в «морские котики» не берут, — насмешливо посмотрела на неё сержант Янг.
— Спасибо, мэм, — проговорила Виктория, и Белле показалось, что голос её дрогнул. Или Белле просто хотелось в это верить.
— Вернуться в строй, — снова приказала Виктории Двуликая и скомандовала остальным: — Взвод, продолжить стрельбы!
***
Выходя стрелять после всего услышанного, Белла двигалась словно в тумане.
«Морские котики», Ирак, талибы, Виктория. Всё смешалось у неё в голове.
— Свон, ты открыла рот, чтобы дуло в него засунуть? — как всегда язвительно поинтересовалась Двуликая. — Лечь на землю и приготовиться.
Белла закрыла рот и заняла позицию, но руки у неё дрожали так, как не дрожали даже в тот первый раз, когда Двуликая учила её стрелять из M14.