— Чего изволите?
— Нам в библиотеку.
— Вам не положено, вы не гимназисты.
— Нам учитель Боде разрешил.
— Ага, его превосходительство Александр Адольфович. Сам разрешил?
— Сам.
— Тогда извольте идти в ту дверь.
Они никогда не бывали раньше в таком большом и красивом зале. По стенам на солидных дубовых полках стояли бесчисленные ряды томов в кожаных переплетах. Посреди зала были расставлены освещенные столы, за которыми сидели, занимаясь, несколько гимназистов.
Строгая и чопорная библиотекарша в пенсне, затянутая по шею в серую блузку, была, очевидно, предупреждена. Увидев их, она приложила палец ко рту и сама заговорила шепотом, чтобы не нарушать тишины:
— Да, да, господин Боде говорил мне про вас. Вы Шлома и Пинхас? Я дам вам книги. Но имейте в виду, что книги даются не больше чем на две недели, должны быть возвращены строго в срок и обязательно в таком же состоянии, в каком были выданы. Какие книги вы хотите взять?
Ребята растерялись, глядя по сторонам на полки: выбор был слишком велик. Библиотекарша улыбнулась:
— Вот вам список книг, выбирайте из него. На первый раз дам каждому из вас по одной книге. Если вернете их в срок и в прежнем состоянии, тогда смогу дать каждому по две.
Занимавшиеся за столами гимназисты с любопытством посматривали на двух ребят. Пока они выбирали из списка, водя по нему пальцами и перешептываясь, в библиотеку заходили другие гимназисты и тоже на них косились.
Шлома выбрал книгу по занимательной математике, а Пинхас — историю Древнего Рима. Бережно держа книги под мышками, они вышли в вестибюль, где их сразу окружили несколько гимназистов.
— Мы вас знаем, нам учитель, господин Боде, говорил про вас. Он сказал, что вы любите читать. Не стесняйтесь, приходите почаще.
Гимназисты были настроены дружелюбно, но вид ребят их удивлял:
— А что это такое у вас — волосы пучками висят с висков?
— Это пейсы.
— Зачем они?
— Сами не знаем. Так полагается носить.
— И тюбетейки эти полагаются?
— Это ермолки, кипы. Тоже полагаются.
— А без них вы не будете евреями?
— Почему не будем? Мы и без них останемся евреями.
— Приходите еще. Если что надо, мы вам поможем.
Доступ к книгам открывал ребятам мир знаний, а доступ в гимназию открывал им окружающий мир, который оказался не таким чуждым и враждебным, как им представлялось. Так получилось, что встреча с учителем гимназии Боде дала двум робким еврейским мальчишкам толчок к развитию. Побывав несколько раз в библиотеке, они взбунтовались, первым делом сами отрезали друг другу ножницами пейсы и перестали носить на голове ермолки-кипы. Родители были в ужасе:
— Что вы наделали? Теперь вас не отличить от русских мальчишек.
— Вот и хорошо, мы и не хотим от них отличаться.
А на городской вокзал Рыбинска теперь стали прибывать поезда с тяжелоранеными солдатами и офицерами. Учитель Боде ходил встречать эти поезда тоже и постоянно видел там двух еврейских подростков, но теперь ему были заметны и изменения в их внешнем виде. Когда он с ними заговорил, они уже не так стеснялись, стали более разговорчивыми.
— Спасибо вам, ваше превосходительство, что разрешили нам книжки читать.
— Что же вы читаете?
— Я люблю читать книжки по физике, химии и математике, — отвечал старший.
— А мне больше нравятся книги по истории. Очень интересные, — вторил ему младший.
Боде время от времени писал стихи и однажды, для поднятия духа русской армии, написал нечто вроде гимна:
Учитель музыки в гимназии подобрал для текста мелодию, гимназический хор разучил это сочинение и приходил его петь на платформу вокзала. Боде дирижировал хором. Песня нравилась и солдатам, и публике. Братья Гинзбурги тоже приходили и подпевали хору, стоя в стороне. Как-то раз Боде подозвал их: