Поэтому прямо об этом спрашиваю.
- Ничего, - жмёт Ксю плечами. – Но после его «я не могу дозвониться до Оли, ты не знаешь, с ней всё в порядке?» я поняла, что вы двое трахнулись. Наконец-то! – потрясет руками. Вам обоим это нужно было. – На её губах ухмылочка. – Он, конечно, знает, что делать в спальне. Неудовлетворённой от него ещё никто не уходил.
- Боже, - закатываю глаза, - ты замужем за его другом.
- Ну и что? Женька тоже классно трахается. Нормальный мужик должен быть хорошим любовником. Мне по жизни везло с ними, - она хихикает; в своём репертуаре. – А все хорошие любовники в той или иной степени кабели.
Ксю на три года младше меня, но опыта у неё на три жизни больше. Я никогда её не осуждала, просто мы все разные.
Марина наклоняется, чтобы толкнуть Ксюшу в плечо.
- Слушай, мы, кажется, договаривались, что поговорим с Олей и настроим её на разговор с Маратом, а ты смутила её окончательно своими сравнениями и разговорами о кабелях.
- Правда, как она есть. Я не живу в мире иллюзий и розовых пони.
- Оль, - Марина смотрит на меня с надеждой. – Слушай, давай мы посидим с Диди, а ты поезжай к Марату.
- Никуда я не поеду, - в ужасе смотрю на неё, но вдруг добавляю: - По крайней мере, сейчас.
- Отлично, тогда завтра. Я могу посидеть с Дианой. А ты… поговори с Мариком. Вам надо нормально всё обсудить. И помни, что заслуживаешь счастья. По-прежнему. И счастья, и любви. Никто не подумает о вас ничего такого, если вы сойдётесь. Да и плевать тебе должно быть на других. Матвей бы сам для тебя лучшего хотел. И для дочери. Думаю, он подозревал о чувствах брата.
Марина смотрит на меня, ожидая реакции. Не хочу, но киваю.
- Мне на работу завтра, - ищу оправдания.
- Забей ты на эту работу, - вклинивается Ксюша, но Марина затыкает её коротким движением руки.
- Тебе надо двигаться дальше, Оль, невозможно до бесконечности жить прошлым. И надо чувствовать. Чтобы быть живой по-настоящему. До выходных пять рабочих дней, ты за них окончательно включишь заднюю. Не дай себе время передумать.
- Да и не надумывала…
Надо признать, у Марины лучше получается, чем у Ксении эта авантюра – убедить меня, что будущее у нас с Маратом есть.
Так что я киваю. Но просто сказать, а сделать… не очень-то.
***
Наутро, едва приканчиваю завтрак, меня буквально выталкивают за порог. Еду домой, чтобы привести себя в порядок, а в голове полная чехарда. На самом деле, не хочу встречаться с Маратом. Не хочу говорить о том, что произошло.
Мне страшно. Мне не по себе.
Но Марат не заслуживает такого игнора. Мы же семья. Он столько раз выручал меня. Всегда был рядом, даже неважно, по какой причине. Да и нам придётся общаться – это факт.
А ещё мне страшно, что за прошедшие дни он мог пересмотреть ситуацию. Вдруг обвинит меня? А вдруг убедит? От этого ещё страшнее.
Иду как по тонкому льду.
А ещё мне не хочется ему звонить.
Но сегодня понедельник, и это значит – он на работе. Поэтому когда переступаю порог его фирмы, ноги дрожат, колени не держат, а сердце ухает в груди так сильно, что пульсом отдаёт в ушах.
Можно было вызвать его на разговор куда-то. Можно было попросить о встрече дома. Только не уверена, что это была бы хорошая идея. Впрочем, возможно, заявиться к нему на работу – тоже не лучший вариант.
Глава 10
В архитектурной фирме, где работает Марат, сегодня не так уж много народа, а, может, ещё слишком рано и не все успели подтянуться. Без понятия, во сколько приходит он сам, никогда этим не интересовалась.
Офис-менеджер Аня меня узнаёт, несколько раз я заглядывала к Марату, в былые времена даже с Матвеем.
Коротко здороваюсь и получаю объяснение:
- Он на встрече. Я чем-то могу помочь?
- Нет, я подожду.
- Вы договаривались? – спрашивает, потому что таков регламент.
Просто киваю, потому что кивок – ничего не значит, а короткое «да» было бы ложью.
- С транспортом повезло, - снисхожу до объяснений, почему так рано приехала.
- Может, чай или кофе?
- Нет, не надо, я здесь подожду, - киваю на диванчик.
А потом практически полчаса листаю новостную ленту и борюсь с тошнотой. С каждой минутой желание уйти всё сильнее.
Идею написать Марату, что я у него в офисе, отбрасываю практически сразу. Во-первых, не хочется прерывать его, во-вторых, что если у него уже перегорело от моего молчания?
Поэтому жду. Терпеливо отсчитываю минуты и, заслышав голоса людей, вышедших в коридор, сама невольно встаю. Потому что его голос я тоже слышу. И мягкий бархатный смех.