Ефимушкин. Ничего, комиссии хороши тем, что они рано или поздно уезжают.
Никонов(мрачно косясь на Фурегова). Но эта, кажется, уедет не одна: увезет нашего уважаемого директора.
Ефимушкин. Уже не увезет.
Никонов. О-о-о!
Фурегов. Ефимушкин не отпускает.
Никонов. Молодец.
Ефимушкин(у телефона). Прошу Северную… Дежурный? Позовите Буторина.
В комнату Ильи, где уронив голову на руки, сидит за столом Василий, с внутренней стороны входит Гайнутдинов.
Гайнутдинов(весело). Убежала.
Василий(поднимает голову). Кто?
Гайнутдинов. Вера. И Настенька за ней.
Василий(вздыхает). От меня тоже… все бежит…
Гайнутдинов(не поняв Василия). Какой бес ты ноешь? Бежит, не замечает… Разве мужчина так надо? Ах, не замечаешь? Прощай. Мы с тобой далеко-далеко. Ты — себе, я — себе, одно удовольствие. Серьезный характер не имеешь!
Василий. А-а, ты вот о чем… Да, и здесь не везет. Легко сказать… Пять месяцев дуется, выдержи-ка тут характер.
Ефимушкин. Алло, алло!..
Гайнутдинов. От чистой сердца говорю, я бы на тебе, Вася, без разговоров женился. Брови черные, зубы белые, профессия богатая — что еще нужно человеку? Забывай скорей свою Малашу, пускай после плачет, извини пожалуйста.
Ефимушкин. Северная… алло… Я жду…
Гайнутдинов. Я тебе татарский девушка выпишу. Одно удовольствие! Глаза черные, зубы белые, танцовать пойдет — каблуки горят, работать пойдет — руки горят, обнимать начнет — совсем сожжет, головешка станешь.
Василий. Нет уж, Миша, ты эту свою девушку лучше какому-нибудь пожарнику сосватай. А я, брат, боюсь.
Ефимушкин. Да, жду…
Гайнутдинов. Невесту боишься, технику тоже боишься…
Василий(вспыхнув). Врешь, ничего не боюсь. Я эту технику… Давно я к ней присматриваюсь. Я ее так знаю, что…
Гайнутдинов. Возьмем?
Василий. Только я… иждивенцем быть не желаю. Предложение у меня…
Ефимушкин. Ушел? Хорошо. Дайте распорядочную.
Гайнутдинов. Давай сейчас! В той комнате вся дирекция собралась.
Василий решительно входит в общую комнату, но, увидав здесь все начальство, оробевший останавливается.
Ефимушкин(с телефонной трубкой в руке). А, Василий Максимыч… (В трубку.) Буторин Илья приходил в душ? Не приходил? Странно… (Опускает трубку.) Телефон мы твой оккупировали. Ты — звонить?
Василий. Нет, предложение у меня.
Ефимушкин. Предложение?
Василий. Да, по составу проходческой бригады.
Ефимушкин. Так ты что — сейчас?
Василий. А чего тянуть.
Ефимушкин. Ладно, выкладывай.
Василий. Я думаю, что можно сокращенный при агрегате состав сократить еще на половину.
Фурегов. Это как же?
Василий. Основной бурщик, он же бригадир и машинист погрузочной машины. Хочу вот сам прежде попробовать.
Фурегов(размышляя). Двое… Бурщик, машинист… Это, мне кажется, возможная вещь. Попробуй.
Никонов. Да это и просто, и хорошо!
Ефимушкин. Сильное ты надумал дельце, Василий Максимович. Спасибо тебе.
Василий(потупившись). Да ведь рудник-то мой, не чужой.
Ефимушкин(хитро посматривая на Фурегова). Твой, Василий, твой, в этом-то и все дело.
Фурегов. Давай-ка подсчитаем, сколько у нас высвободится проходчиков. (Сгрудились у стола, подсчитывают.)
В комнату Ильи с внутренней стороны входит Настенька.
Настенька. Ах, вы здесь?
Гайнутдинов. Настенька!
Настенька. Стосковались? Может быть, я вам еще мешаю?
Гайнутдинов. Не сердись, пожалуйста. Мы говорили с Васей между нами. Понятно? Есть мудрый восточный пословица: не скажи своей жене половина того, что знаешь.
Настенька. Жене?!
Гайнутдинов. Вообще девочка, извини пожалуйста.
Настенька. Не заговаривайся.
Гайнутдинов(после паузы). Позволь родным, Татария, письмо про тебя написать?