– У нас с Ярославом никогда не было никаких «шур» и уже тем более «мур». Я встречалась с его младшим братом, ты забыла?
– Забудешь тут! У меня от этого козлины классный тринадцатилетний племянник. Хорошо, сын не в папашу пошел. А Ярослав вообще-то не такой, как Гордей.
– Он старше меня на пять лет.
– Так сказала, как будто на двадцать пять.
– Я это к тому, что не факт, что Ремизов меня вообще узнает при встрече. Да и когда это было? Вспомнишь тоже. Мы если и пересекались на сборах, то он всегда смотрел в мою сторону с полным безразличием.
– Ключевое – смотрел.
– Мартышка, заканчивай пачками глотать любовные романы и возвращайся в реальность. Я была ему неинтересна тогда, и сейчас вряд ли что-то изменится. Да и не будет никакой встречи. Глупости.
– Кто знает, кто знает. Шарик круглый, мегаполис маленький. Вы вполне можете где-нибудь пересечься. Да хоть на той же ледовой арене.
– Сомневаюсь. Их в Москве знаешь сколько?
– Сколько?
– Много! И как раз на одной «из» мне нужно быть через час. У Димки закончится тренировка, а я обещала его забрать. Поэтому, солнце, прости, но я отключаюсь и помчала.
– Эх, скучаю я по вам, Релька. В нашем унылом городишке хоть от скуки вой!
– Я тебе уже говорила: пакуй чемодан и давай к нам.
– У меня Питти.
Питти – забавный питомец сестры. Пес породы французский бульдог. Потешная, слюнявая животинка, в которой Марта души не чает. Хотя к двадцати девяти годам пора бы души не чаять в собственных детях, от мысли заводить которых сестренка упорно открещивается.
Блин, кажется, я опять начинаю говорить словами мамы. Тревожный звоночек.
– Бери его с собой. Питти своего.
– И куда же мы там вчетвером поместимся в вашу скромную двушку в тридцать квадратов?
– В тесноте да не в обиде, знаешь ли…
Мне, между прочим, пришлось продать роскошную трешку в центре родного города и взять немаленькую ипотеку, чтобы у нас с сыном была эта собственная «скромная двушка» в Москве. А потом еще и в кредит влезть, чтобы сделать ремонт.
Если бы не Димка и его явный хоккейный талант, который в нашем областном задрюпинске только губили, то я бы в жизнь не решилась перебраться в столицу. Москва – большой и шумный город. Здесь вечно кто-то куда-то бежит, торопится и опаздывает. Шум, гам и суета. Я же предпочитаю жизнь спокойную, тихую и размеренную.
– Я бы с удовольствием, но не могу, – вздыхает Марта, – у меня здесь работа.
– Ты парикмахер, Мартышка. В столице сотни, если не тысячи салонов красоты.
– Но нет моего. Ты же помнишь, сколько я вложила сил и средств, чтобы открыть свой небольшой кабинетик и расширить его до салона?
– Значит, пора ставить новые цели.
– Не смогу.
– Я же смогла.
– Ты – другое дело, Релька. Из тебя такой классный вышел иллюстратор, что издательства с руками и ногами оторвать готовы. Ты уникальна. А парикмахеров у нас сейчас куда ни плюнь.
– Ты сильно себя недооцениваешь. Но спорить и уговаривать я тебя не буду. Просто знай, если что, мы с Димкой будем безумно тебе рады. Поняла?
– Поняла, – вздыхает сестренка. – Ладно, езжай уже, не заставляй нашу будущую звездочку ждать. И передавай ему привет от любимой тетушки.
– Обязательно, – улыбаюсь я. – Тетушка.
Распрощавшись с сестренкой, отбиваю вызов и трогаюсь с места. Выруливаю из кармашка и пристраиваю свой красный «жук» в плотный автомобильный поток, тут же застревая на светофоре. Замечательно. Иногда у меня складывается ощущение, будто в этом районе такое сосредоточение трехцветных регулировщиков, сколько их во всех остальных районах Москвы, вместе взятых, не наберется. Серьезно.
Откидываю голову на подголовник. Барабаню пальцами по рулю и невидящим взглядом наблюдаю за бегущими на красном табло цифрами. По крыше мерно стучит капель. У меня в голове роится целый ворох суматошных разрозненных мыслей. Не замечаю, как в один момент хватаюсь за единственную – самую яркую и громкую.
Яр вернулся.
Не сказать, чтобы мы были хорошо знакомы. Не понимаю, с чего Марта взяла, будто у нас с Ремизовым-старшим была или будет какая-то связь. Иногда ее энтузиазм, возникающий на ровном месте, убивает! Наивная она у нас, да еще и фантазерка. У нас с Ярославом нет и никогда не было ничего общего. Он – мировая звезда хоккея. Я – подающая надежды фигуристка. В прошлом. Разумеется, у нас были сборы на общих базах. И да, мы пересекались. Но не более того.
Ярослав старше меня на пять лет, и в тот год, когда я познакомилась и поддалась очарованию его младшего брата, Яр подписал жирный контракт с заокеанской лигой и улетел в Штаты. Отношения у братьев всегда были натянутые. Общались они редко. Пока я встречалась с Гордеем, толком о Яре ничего и не слышала, кроме того, что бывший считал старшего брата зазвездившейся выскочкой с непомерно раздутым эго.