Именно это он и сделал.
У меня больше нет на него никаких прав, тогда почему мне так больно?!
Чего я ждала?
Что он придет за мной, несмотря ни на что? И я… рассказала бы ему о том, как его мать обещала оставить нас с дедом бездомными за то, что я посмела вообразить, будто пара ее сыну.
После этого он не стал бы водиться со мной и подавно, ведь эта женщина его мать. Его семья. А кто такая я? Я ему никто.
Хуже всего, что ее угрозы реальнее некуда. Это просто не укладывается в моей свинцовой голове. В этой жизни у меня нет ничего своего. У меня нет даже собственного дома. Дом, в котором я прожила всю свою жизнь — находится в собственности у университета, а мой дед забыл мне об этом рассказать. Теперь я еще и беременна. Это ведь… катастрофа!
А он? Он бы мог пожертвовать ради меня хоть чем-то? Своим комфортом? Деньгами своих родителей? Я не знаю и никогда не узнаю, потому что вместо того, чтобы спросить его об этом, я струсила и не смогу этого исправить.
Я… предательница.
Мой подбородок дрожит, и я сжимаю бока сумки до побеления костяшек, потому что не хочу больше плакать.
За этот месяц я наревела целый океан слез в попытках вырвать из сердца парня, которого люблю отсюда и до космоса, но он все равно у меня под кожей!
Может поэтому, рухнув на скамейку у раздевалки, я нетвердыми пальцами гружу расписание его курса? Бездумно и на автопилоте, просто потому что не знаю, к кому еще я могу придти со своей “бедой”, как не к главному виновнику этого торжества? Мы виноваты оба, разве я должна расхлебывать последствия одна?
Закрыв глаза, роняю телефон на колени.
Решиться на это гораздо сложнее, чем я думала.
Часть меня скребется там, внутри, и требует, чтобы я рассказала ему все, а другая моя часть — насмехается, считая, что между мной и своей семьей он всегда выберет второе. Ведь он не наивный дурак. Нет. Он сын мэра, черт возьми! Он никогда не был белым и пушистым, никогда не давал забыть, что у него есть характер, и характер у него — то еще испытание.
Подняв телефон, нерешительно листаю страницы, добираясь до пляшущей перед глазами сетки расписания занятий Кирилла Дубцова.
Я чувствую себя вором, но любые страхи сжирает безумное, бесконтрольное волнение, которое захватывает меня с головы до ног от одной только перспективы того, что я могу его увидеть.
У него физкультура, а это значит, что мне придется сменить учебный корпус.
Не двигаясь с места, пытаюсь понять, что такое я собираюсь сделать?
Боже, я не знаю.
Мы же… цивилизованные и умеем разговаривать, как взрослые люди…
Отдав гардеробщику номерок, грею дыханием свои ледяные пальцы. Когда моя куртка появляется на столешнице, быстро закутываюсь в нее и прячу в карманы руки.
У меня нет плана, но я все равно переставляю ноги, наблюдая за тем, как мокрый снег под моими ногами пачкает ботинки.
Под пляску своего сердца, шагаю к спортзалу через парк, в котором полно бегунов.
Всматриваясь в силуэты и лица, боюсь и жажду увидеть то, которое нужно мне.
Через арку вхожу в спортзал, слыша над головой топот ног, удары мячей и множество голосов.
Стянув с головы шапку, толкаю ее в карман, поднимаясь вверх по ступенькам к трибунам. Смочив пересохшее горло, прижимаюсь плечом к стене и смотрю вниз на площадку, по которой носится человек пятьдесят. Девушки и парни. Правую половину площадки занимает волейбольная зона с натянутой сеткой, и мне нужно лишь собраться с мужеством, чтобы отыскать Дубцова среди игроков.
Глава 3
Аня
Это как получить разряд тока под кожу.
Давясь своим волнением, мечусь глазами по высокой широкоплечей фигуре. По растрепанным темным волосам, по чертам его сосредоточенного и немного хмурого лица.
На нем майка без рукавов и свободные спортивные шорты. Мышцы на руках перекатываются каждый раз, когда ладонь соприкасается с мячом или когда он толкает свое сильное большое тело вверх, чтобы сделать блок.
Мое тело расцветает в ответ.
Это влечение я не могу контролировать и… не хочу. Наверное, мне нравится страдать, раз я даже не пытаюсь забыть. Не пытаюсь забыть его губы на своих. Его запах и голос. Его тело, сплетенное с моим. Его стоны у себя в ушах, руки на своей груди и… между ног.
Я не хочу забывать это, потому что это принадлежит мне, и я никому этого не отдам, даже его матери!
Идея прийти сюда кажется мне еще хуже, чем десять минут назад.
Что я скажу ему?
Что сделает его мать, если узнает?
Что сделает… он?
Ведь я могу просто избавиться, так? Ему даже не обязательно знать...