Но я все равно благодарю Бога за этих людей на моем пути. За то, что дал мне вторую мать, мужа, родных, друзей… Если бы не они, я бы не выдержала четыре дня без Константина и не смогла бы помочь. А ведь это все из-за меня. Из-за чертова наследства, которое пока никому не принесло счастья. Мама говорила, что иметь много денег — это плохо. Их должно быть просто достаточно…
Я готова отдать все! Лишь бы больше никогда не бояться за близких. И не терять их.
— Пакет к досмотру, сами через рамку, — равнодушно кивает мне молодой мужчина на пропускном.
— Извините… — шепчу, чувствуя, как краска бросается в лицо. — Мне нельзя в рамку. Я в положении… Можно мне пройти как-то иначе?
Руки трясутся.
— Не положено, — рявкает в ответ мужчина.
Беспомощно оглядываюсь на Валерия и адвоката.
— Товарищ капитан, досмотрите девушку вручную, — неожиданно тихо, но очень властно требует Платон Аркадьевич и, подхватив меня за локоть, уверенно подводит ближе к турникету. Взмахивает адвокатской корочкой.
— Ну ладно… — ухмыляется майор и открывает мне проход, нажимая на кнопку. — Лейтенант, выйди, человека досмотри, — кричит в глубь кабинета за своей спиной.
Молодой парень в армейской форме со мной не сильно церемонится и откровенно лапает за все доступные места. Я совершенно не понимаю этой необходимости, как можно что-то спрятать под белым платьем? Если только в рукава пальто, но его я сняла.
Меня передергивает от ощущения чужих мужских рук на своём теле. Закусив губы, почти не дышу, в ожидании, когда акт женского унижения закончится.
— Ноги шире, — командует тот самый лейтенант и сначала ощупывает мою юбку, а потом ныряет под неё руками, проводя по ногам в чулках.
Сжимаю колени, не пуская его руки выше.
— Достаточно, — видя мое состояние рявкает Валерий и буквально загораживает собой, вставая перед парнем. — Меня досматривать будешь так же тщательно? — оскаливается на него.
Тот моментально тушуется.
— Вам не нужно. Вы через детектор прошли.
— Ну вот и славно… — подхватывая пакет с едой и вещами, Валерий подталкивает меня вперёд по коридору. — Тогда, проводите нас к начальству.
Мы снова идём по тусклым, узким коридорам с кабинетами. Я машинально их запоминаю: направо, налево и вниз на подэтаж. Стучимся… Заходим.
Грузный мужчина в погонах не выглядит особенно гостеприимным, но общается с нашей делегацией предельно протокольно и вежливо. В какой-то момент я понимаю, в чем соль. Кабинет находится на прослушке.
— Ну что же, воля граждан вступить в законный брак, имея сложную жизненную ситуацию, это похвально, — пафосно заключает начальник изолятора и привычным движением руки сгребает со стола пачку денежных купюр в ящик. Поднимает трубку стационарного телефона и несколько секунд молчит, видимо, дожидаясь ответа. — Смоленков, — рявкает, — откройте комнату для суточных семейных свиданий. И пошлите дежурного в шестую за Тихомировым. Да, пусть в порядок себя приведёт. Доставить ко мне в кабинет через сорок минут.
Кладёт трубку, берет со стола наши с Константином документы и просто издевательски медленно, по одной букве одним пальцем начинает вбивать данные в свой компьютер. Мне кажется, что нарочно издевается! Но тут он хозяин, и приходится терпеть.
Стук в дверь заставляет вздрогнуть.
— Товарищ полковник, все готово, — рапортуя, просовывает голову в дверной проем тот самый лейтенант, что досматривал меня на входе.
— Ну что же, барышня, идите, — отрывает взгляд от компьютера начальник изолятора. — Ознакомьтесь с обстановкой, бытом. А заодно и подумаете хорошенько… надо ли оно вам.
— А… — открываю я рот, теряя слова. Просто совсем не ожидала, что мне придётся остаться одной. Так ещё и с этим лейтенантом.
— Все будет в порядке, — успокаивает меня адвокат, уловив смятение. — Нам с вами нельзя, Назима Тимуровна. Действительно, сходите в комнату, освойтесь, разложите продукты. Мы тут закончим все организационные моменты. А когда Константин Петрович к нам присоединиться, вас пригласят.
Мне становится жутковато от того, как буднично звучит это «освойтесь». Нет, я не желаю осваиваться!
Это… приключение. Да! Испытание, если хотите, цена за счастье, но не данность. Через неделю состоится суд, Константина оправдают и весь этот ужас закончится. Я уверена и не хочу думать иначе! Мы переедем в его дом, будем делать ремонт в детской, смотреть фильмы по вечерам, готовить ужины и я даже согласна на его рабочие эротических фантазии. Я очень хочу всего этого! Я уже нарисовала себе эту жизнь. Поверила в неё, в мужчину рядом и не могу отказаться!