Подумаешь, отец моего ребёнка ушёл на войну с терроризмом. Он герой, значит. Правда, от него нет вестей уже больше двух недель… И его никто не может разыскать. Да уж, Виктор Эскалант, умеет уходить от проблем!
— Ты готова, Злата? — услышала я за своей спиной голос Себастьяна.
— Да.
Он улыбнулся, взял наши сумки, и мы двинулись в автоматически разъехавшиеся в стороны двери больничного выхода. Прощая, больница Словакии! Ты мне преподнесла много сюрпризов и новостей. Как хороших, так и плохих. Себастьян открыл передо мной дверь чёрного внедорожника и, когда я села на заднее пассажирское сидение, разместился рядом. Водитель завёл машину, и мы отправились в аэропорт.
Глядя в окно, я не могла не вспомнить, как так же ехала неделю назад в своё мрачное будущее. Как много изменилось с тех пор! Из новостей я узнала об убийстве в тюрьме Никиты Дворака — его избили до смерти сокамерники. Ведётся расследование мотивов этого преступления. Но судя по тому, где и кем оно было совершено, длиться будет недолго. Его брат оказался разумнее и признал свои ошибки публично. Теперь ждёт суда, вместе с Гардецким. Гражданская война на моей родине закончилась. Теперь дело за малым — отстроить то, что разрушено, и трудиться многие годы, чтобы выйти на тот прежний уровень развития страны. Я обязательно приеду в свой родной город. Но пока буду помогать удалённо.
— Тебе не холодно? — отвлёк меня Себастьян.
— Нет, — мотнула я головой.
Кто бы мог подумать, что старший брат Виктора будет относиться ко мне, будто он и мой брат. Это очень воодушевляло. Всю эту неделю он не отходил от меня. Рассказывал мне истории со времен детства мальчишек Эскалант. Веселил меня, заботился и очень поддерживал. Себастьян стал той ниточкой, которая связывал меня с Виктором. Я нуждалась в этом. Эта нить придавала мне силы и веры в то, что мы будем вместе.
— Ты носишь наследника фамилии Эскалант! — горделиво сообщил мне Себастьян, когда приехал в больницу впервые. — Чтобы не случилось, наша семья будет рядом с вами. Кстати, будущие бабушка с дедушкой вне себя от счастья.
Его слова тронули меня до слёз.
— Так, не надо плакать. Береги моего племянника. Теперь ты должна думать только о себе и о нём! — утешал он меня.
— Почему ты говоришь о малыше только в мужском роде? — всхлипывала я, утирая слёзы.
Себастьян удивился моему вопросу, будто я спросила, правда ли он брат Виктора.
— В нашем роду первенцы всегда мальчики.
— А-а, тогда понятно, — не сдержала улыбку я, видя его серьёзность.
— Значит, исключений быть не может?
— Разумеется, нет. В семье Эскалант за полвека было место лишь одному исключению.
Он деловито раскладывал мытые фрукты передо мной. Я с аппетитом взяла виноград.
— Да? И что же это за исключение?
Себастьян разместился в кресле рядом со мной и стал чистить апельсин. Палата наполнилась приятным запахом цедры.
— Не «что», а «кто». Все думали родится девочка Виктория, — он кинул мне половину очищенного фрукта, — а получился — Виктор. Особо яркие всплески его нрава мы с отцом связываем с тем, что мама на протяжении девяти месяцев, которые носила его, обращалась к нему как к дочери. Виктора это жутко бесит. А нас — веселит!
Меня тоже это развеселило, и я впервые за несколько дней рассмеялась. Себастьян подал мне руку, когда мы приехали в братиславский аэропорт имени Милана Растислава Штефаника. Нас ждал приватный рейс на самолёте компании Виктора. С помощью приветливых бортпроводников мы заняли свои места. Через несколько часов я увижу Барселону и своих близких. Вот только среди них не будет одного очень важного человека…
Я по привычке посмотрела на экран своего нового телефона. Хорошо, что Себастьян позаботился о восстановлении моего прежнего номера. Моя робко жившая надежда в очередной раз умерла. Вестей не было. Выключив телефон, как того требовали инструкции полёта, я убрала его в карман. Себастьян наблюдал за мной. Когда я посмотрела на него, он ободряюще сжал мою руку:
— Мы найдём его. И вернём домой целого и невредимого.
Я благодарно улыбнулась и, вздохнув, чтобы уравновесить свои вспыхнувшие эмоции, стала смотреть в иллюминатор. Готовимся к взлёту. Ещё несколько минут, и столица Словакии оставалась всё дальше и дальше. Когда кроме белых облаков не стало видно ничего, я уснула.
Глава 50
Обещания
Виктор Эскалант сосредоточенно изучал карту боевых действий. Капелька пота скользнула по его лбу, и он машинально смахнул её. Резкая боль пронзила руку. Чёрт! Он почти забыл о своём ранении. Сидя за грубым столом в своей палатке-блиндаже, он скосил взгляд на левое плечо. Сквозь ткань армейской формы просочилась кровь. Пуля лишь царапнула его кожу, хотя он надеялся на… смерть. Мука под названием «жизнь без Латти» длилась уже триста пятьдесят четыре часа. Это чуть больше двух недель. И он ещё жив. Но это пока.