— Напитков с пометкой «Алкоголь» ты больше не найдёшь в своей квартире, брат, — раздался низкий голос Себастьяна за его спиной.
— О-о-о нет!.. — протянул тот, швырнув стакан обратно на стол и расплескал газировку. — Правильный, скучный Себ, как же ты меня достал!
Себастьян сидел в одном из кресел напротив барной стойки, закинув ногу на ногу и положив руки на подлокотники.
— Я буду доставать тебя до тех пор, пока ты не станешь хоть чуточку походить на меня.
— Да я скорее запишусь в балет! — фыркнул тот и слез с барного стула. — И сменю код-ключ, чтобы ты не смог приходить ко мне без приглашения, за-ну-да!
Пошатываясь, Виктор стал стягивать с себя пиджак.
— Что у тебя с лицом? — поднявшись на ноги, спросил Себастьян, полностью игнорируя высказывания брата.
— Аналог дуэли.
— Вы дрались?
— Нет, Гас просто вмазал мне! — ухмыльнулся тот, стянув, наконец, пиджак и швырнул его на диван. — Кстати, удар у него — то, что надо!
— Кому надо, Виктор? — с грустью промолвил Себастьян.
Эскалант вздохнул и устало сказал:
— Ей.
Себастьян с неприкрытой жалостью смотрел на брата, когда тот, пошатываясь, пошёл к лестнице.
— Брат, — тихо окликнул он его. Виктор обернулся, с трудом сфокусировав на нём вопросительно-ожидающий взгляд. — Она всего лишь женщина. Одна из совершенно обычной тысячи, которые тебя окружают.
Виктор опустил глаза, словно пытаясь избежать проницательности родного брата.
— Она моё проклятье, Себ, — тихо заговорил он голосом, пропитанным мукой, — проклятье моей чёртовой гниющей жизни.
***
Стоя в одиночестве перед окном в своей спальне, Виктор взирал на ночь в Барселоне с двадцать седьмого этажа. Мерцающая, яркая и эмоциональная жизнь буйствовала в это время суток. Её огни зазывно сверкали. Они обещали омут забвения и утеху от проигранных битв. Но Виктору это не помогало уже давно. Внутри всё сдавливало от сдерживаемого вопля. Ему хотелось кричать. И он кричал бы, если бы мог понять, что сильнее хочет озвучить. Просьбу? Ругательство? Обвинение?..
Жёсткая боль уже проникала в голову, предвещая жуткое похмелье наступающего утра. Но это его совершенно не беспокоило. Виктора истязала другая мысль, давно уже переросшая в пытку. Привычную, беспощадно терзающую пытку, которая теперь возобновилась с новой силой. Эскалант прикрыл глаза и застонал. Медленно обхватил голову руками, он сцепил пальцы на своих чёрных, элегантно подстриженных прядях и, словно заклинание, стал произносить одно лишь слово с каждым разом всё громче и громче:
— Уходи… Уходи… Уходи… Уходи!.. У-ХО-ДИ!!!
Глава 7
Откровения Маркуса Торо
Ближайшее мероприятие, на которое я дала согласие пойти, была традиционная костюмированная охота в доме Эскалантов. На этот раз предполагался стиль начала двадцатого века. Зимняя травля дикого кабана была запланирована на ближайшую субботу.
Я терпеливо собиралась на шопинг за соответствующим нарядом в компании тёти, которая к тому же должна была сообщить мне что-то чрезмерно важное. Теперь, когда я не работала и не училась, у меня была куча свободного времени, которое попросту не знала куда деть! Меня это угнетало. Поэтому я старалась занять себя хоть чем-то, даже походом по магазинам со своей тётушкой-шопоголиком. Обойдя все бутики на площади Каталонии, Пассаж де Грасия и проспекта Диагональ, мы валились с ног. Но результат стоил того. Мой костюм был цвета хаки, в разных оттенках. Брюки галифе, твидовый короткий блейзер с удлинением сзади, чёрные ботильоны на каблуке, такого же цвета цилиндр, перчатки. А роскошный лисий меховой шарф-воротник натурально-рыжего цвета довершал мой туалет.
Мы с тётей устроились в мягких креслах, в одном из ароматнопахнущей кондитерской кофейне.
— Так счастлива, что моя любимая Латти рядом со мной! — тётя сжала мою руку.
Я улыбнулась:
— Спасибо, тётя! За всё.
Тесса, казалось, собралась с духом и стала говорить.
— Эта мерзкая история разбила мне сердце. И в то же время дала понять, насколько я одинока. Знаешь, я всегда мечтала, что ты будешь жить рядом со мной и подаришь мне внуков. Ты всегда для меня была и будешь не просто любимой племянницей, крестницей, но и дочерью. Надеюсь, она не заметила, как меня передернуло от отвращения, при упоминании о предстоящем замужестве и планировании детей.